Вендела Вида - Одежда ныряльщика лежит пуста

Ты натянула на голову простыню, закрыв лицо. И лежала так, пока Саманта осторожно не стянула ее тебе до плеч. «Ох, милая, – сказала она. – Здесь же не морг».

Ты бежишь по узкому проходу с маленькими дверями в стенах. Над тобой болтается выстиранное белье. Ты слышишь плач младенца, и как кто-то играет на арабской лютне. Пахнет мочой.

Рожавшие подруги предупреждали тебя, что на третий день после родов твое тело переполнит гормонами и ты превратишься в плаксивую размазню. Ты надеялась этого избежать. Ты считала, что у тебя будет по-другому, потому что ребенок был не твой собственный. Но все оказалось только хуже.

Ты бежишь все быстрее, прилагая больше усилий.

Через неделю после родов тебя навестила сестра. Она позвонила в дверь. Она никогда раньше не звонила тебе в дверь. Обычно она в нее стучала или открывала ключом. Она знала, где ты прятала ключ: под банкой из-под краски рядом с мусорным баком.

Ты открыла дверь.

– Что, ты без дочки?

– Она с няней.

Ты сказала ей, что будешь рада посидеть с малышкой всегда, когда будешь свободна, и напомнила, что до сих пор виделась с ней меньше, чем рассчитывала.

– Присядем? – спросила сестра, стоя на пороге.

– Конечно, – ответила ты, и она вошла и села за кухонный стол. Ты приготовила чай на вас обеих. Ты боялась, что она скажет тебе, что малышка больна, что она умирает. В появлении сестры на твоем пороге было что-то тревожное.

– Я тебя люблю, – сказала она.

– Я тоже тебя люблю, – ответила ты. Твое беспокойство росло. Вы редко говорили друг другу такие вещи. Что с ребенком?

– Я не хочу, чтобы ты приняла то, что я тебе сейчас скажу, близко к сердцу.

– Хорошо, – ответила ты, с трудом сглотнув. Значит, она скажет что-то такое, что ты будешь вынуждена принять близко к сердцу.

– У тебя есть что-то покрепче чая?

– Типа кофе?

– Нет, типа водки.

Ты налила сестре водки с тоником.

– У меня есть свежие лаймы из соседского сада, – сказала ты, чтобы нарушить молчание.

– И так сойдет.

Ты поставила бокал перед сестрой.

– Я изменяю мужу, – сказала она.

– Ничего себе, – произнесла ты, думая: «Слава богу, это не про ребенка». – И как долго?

– Уже пять месяцев.

– Конечно, ваши трудности с зачатием… Уверена, что все усложнилось. Может быть, вам с Дрю стоит сходить к семейному психологу?

– Все действительно усложнилось.

Ты пробегаешь через крошечный двор, где мальчишки играют в футбол. Почти падаешь, споткнувшись о мяч. Продолжаешь бежать, и вслед тебе несется мальчишеский хохот.

Сестра попросила налить еще. Ты налила. На этот раз надев на край бокала ломтик лайма.

– Кто он?

– Об этом я и пришла с тобой поговорить.

Сестра принялась ходить туда-сюда. Вышла на террасу и зашла обратно.

– Я не могу этого сделать.

– Не можешь сделать что?

– Это он, – ответила она. Ты проследила за ее взглядом. Она смотрела на носки твоего мужа. У того была привычка снимать их, когда он читал на диване, и оставлять на полу.

– Кто?

Сестра не ответила.

– Кто? – спросила ты, на этот раз громче.

– Мне так жаль, – ответила она, глядя на носки.

Ты бежишь быстрее. Сердце колотится у тебя в ушах. Сандалии скользят по булыжникам.

Твой муж не вернулся домой ни в тот вечер, ни в следующий. Ты отправила ему на телефон кучу сообщений, говоря, что он может не беспокоиться. Но ты надеялась, что он побеспокоится, надеялась, что ему не все равно. Ты представляла, как он войдет в дверь, отыщет в доме тебя и скажет, что у твоей сестры проблема: она настолько переплела свою жизнь с твоей, что совсем запуталась. Но он так и не позвонил и не вернулся в дом, в котором ты больше не хотела жить.

Ты позвонила родителям мужа. Ты хотела, чтобы они все узнали, но разговор сорвался на обвинения, вранье и крик. Ты позвонила Дрю, мужу сестры, и тот сказал, что она с твоим мужем собираются жить вместе и забирают ребенка. Он сказал, что подает в суд на свою жену и твоего мужа на право опеки. Этот разговор тоже закончился шумно, и ты повесила трубку, швырнула телефон, сломала его. Сломала все, что принадлежало мужу, сказала ему, что ему незачем возвращаться – все сломано, сожжено, продано.

У тебя все еще болели соски. Пришло молоко, но ты же не кормила. Ты позвонила акушерке и сказала, что тебе в грудь словно втыкают булавки. Та посоветовала взять капустные листья, положить в морозилку и попеременно прикладывать к соскам. Ты легла на пол в спальне с холодными капустными листьями на груди.