Вендела Вида - Одежда ныряльщика лежит пуста

– Да, – отвечаешь ты и смеешься.

Саманта поворачивается к Хейзел.

– В моем ряду была женщина в платье дикой расцветки, которая постоянно снимала чемодан, открывала, а потом поднимала наверх и снова снимала, открывала, а потом поднимала наверх. Она проделала это раз сто.

– Как минимум, – подтверждаешь ты.

Саманта изучает набросок Хейзел.

– Хейзи, у тебя здорово получилось. – Она задерживает на нем взгляд еще на мгновение и поворачивается к тебе. – Я точно вас где-то видела. Раньше, чем в самолете. Если бы только мой мозг соображал так же быстро, как когда-то в колледже.

– Издержки возраста, – замечает Хейзел. – Но я даже рада, что кое-чего не помню.

– Чего, например? – уточняет Саманта. – Из всех моих знакомых ты меньше всех склонна жалеть о прошлом.

Хейзел словно собирается привести пример того, что она рада была забыть.

– Знаешь что? Мне ничего не приходит в голову.

– Видишь, я же говорила, – торжествует Саманта. Они обе хохочут.

– Вы вместе учились? – спрашиваешь ты.

– Да, в университете штата Флориды, – отвечает Саманта.

– Значит, в самолете вы были с той большой группой женщин? А они куда делись?

– О, мы все вместе ездили в Марракеш, но, когда приехали в Касабланку, остальные дамы захотели на несколько дней там остаться. В нашем путеводителе было сказано, что, приехав в Касабланку, первое, что нужно сделать, – это из нее уехать. Вот мы и уехали.

Саманта внимательно наблюдает за наброском, который Хейзел с тебя рисует. Она достает из наплечного мешка очки, водружает их на нос, и тогда ты точно понимаешь, что это она. Она выглядит точно так же, как в тот самый день.

– Знаете, на кого вы похожи? – спрашивает у тебя Саманта и поворачивается к Хейзел. – На твоем рисунке она похожа на женщину, про которую я тебе рассказывала, ту, из родовой палаты. Помнишь, я рассказывала, как не знала, кому из двойняшек отдать ребенка?

– О, расскажи ей эту историю, – отвечает Хейзел.

Ты знаешь эту историю. Это история про тебя. Ты не готова ее слушать. Ты никогда в жизни не захочешь ее слушать.

– Не знаю, доводилось ли вам слышать что-нибудь про Деллис-бич, но это очень маленький город – около двадцати тысяч – рядом с Сарасотой, – начинает Саманта. – Жители делятся на молодежь и стариков.

Тебе нужно бежать подальше от этих женщин, от этого рассказа.

– А ты, Сэм, к кому относишься? – спрашивает Хейзел.

– Ха! Позволь напомнить, что хотя я и училась на курс старше тебя, но фактически ты младше меня всего на семь месяцев.

– Значит, вы жили в одной комнате? – спрашиваешь ты. Ты надеешься, что этот вопрос сменит тему, подняв волну воспоминаний об их университетских днях.

– Нет, – хором отвечают они.

Ты пытаешься не выказать разочарования. Тебе нужно сменить тему.

– В общем, – продолжает Саманта, – назад к моему рассказу. В городе жили две молодые пары. Девушки были сестрами-двойняшками. Они были очень похожи, но одна красивее другой.

– Это имеет значение? – спрашивает Хейзел. – У тебя иногда прямо пунктик на внешность.

– Пунктик? Не надо меня подозревать в пунктиках. Я просто говорю, как есть.

– Ага, – хмыкает Хейзел и подмигивает тебе.

– Я все вижу, – замечает Саманта. – Хорошо, в нашем городе жили одинаково красивые сестры-двойняшки, – с улыбкой продолжает она.

– А они были однояйцовыми или разнояйцовыми… или как там, дизиготными?

– По-моему, разнояйцовыми.

Ты сдвигаешься на край скамейки, размышляя, получится ли у тебя выскочить за дверь так быстро, чтобы тебя не догнали. Саманта скоро тебя узнает.

– Давай, расскажи ей до конца, – говорит Хейзел. – Кстати, я почти закончила. Простите, что заставила вас ждать, но рисунок уж очень меня захватил.

– Ничего страшного, – отвечает Саманта, снова поворачиваясь к тебе с блеском в глазах. – Дело было месяца два назад. Я – медсестра в больнице, и мне выпало дежурить, когда одна из сестер рожала – роды тяжелые, без обезболивания. Она настояла, чтобы все было естественно, представляете? У нее рождается прелестная девочка с носиком, как у Клеопатры.

Ты вздрагиваешь. Напряженно смотришь на выход из комнаты. Тебе нужно бежать.

– По-моему, я ее вижу, – восклицаешь ты.

– Кого? – спрашивает Хейзел.

– Пропавшую женщину. Я видела, как она прошла мимо. Если вы не против, я ее догоню.

– Идите! Найдите ее! – восклицает Саманта. – Мы вас догоним.

Ты быстро выходишь из комнаты и, скрывшись из виду, переходишь на бег. Ты слышишь собственное дыхание. Завернув за угол, ты налетаешь на прохожих и извиняешься, не останавливаясь. Оборачиваешься посмотреть, нет ли сзади Хейзел с Самантой. Тебе кажется, что ты их видишь. Ты ныряешь под лестницу, чтобы спрятаться. По лестнице кто-то спускается. Ты бежишь дальше. Вспоминаешь сестру. Вспоминаешь малышку. Вспоминаешь, как медсестра, которую, как ты теперь знаешь, зовут Самантой, протянула ее тебе, но вмешалась сестра. Она забрала малышку у Саманты и начала неловко ее укачивать.