Юрий Тешкин - Полковник

— Набрасываешься ты, Валя, на всех, — с мягким укором сказала ей Клавдия Семеновна.

— Я набрасываюсь? Скажете еще тоже! Мы просто пришли и стоим, а они — ка-ак набросятся! Откуда их только взяли? Из милиции, что ли?

— Наш Бушик уже подал заявление, — сказала со вздохом Светлана Герасимовна.

— Бедненький, — ахнула Валя, — всё ж загнали беднягу прикрай свету, в нос бы ему дал… старыку!

— Валя, — с мягкой укоризной сказала Клавдия Семеновна, — фу, как ты говоришь на шефа — старык!

— Пусть он на пенсию уходит, домой бы меня печатать отпустил, было б совсем исключительно! А то на днях пришла отпрашиваться, так сразу весь скривился, весь закобенился — кобник чертов! А-а-а-пчхи! Извините, это Светлана Герасимовна меня заразила, ходят тут с гриппом. А вы знаете, — понизила голос, — перед самым уходом обязательно что-нибудь занесет печатать, старык!

— Ну ты и чертовка, Валя!

— Ваша правда, тетенька.

Зазвонил телефон, Клавдия Семеновна взяла трубку, женский голос протараторил:

— За рецензию на отчет по теме «НП—050/26. Разработка математических методов решения типовых медицинских задач здравоохранения» вы получили шестьдесят рублей?

— Шестьдесят рублей? — переспросила Клавдия Семеновна. — Нет-нет, не получили еще.

— Деньги вам перечислены, справляйтесь в бухгалтерии.

Гудки.

— Слышь, — толкнула Валя Светлану Герасимовну, — за две страницы какой-то рецензии — я сама печатала — шестьдесят рублей! Мой-то за шестьдесят вкалывает полмесяца..

— Он же у тебя, Валя, шофером — двести получает!

— Хорошо вам, Светлана Герасимовна, чужие считать! Я ж не про основную работу говорю, а про совмещение…

— Двести шестьдесят! А я, старший инженер, слезы имею…

— И все равно денег до получки нет, может, займете, платьишко дочке купить?

— Что?

— Платьишко, говорю, купить козочке своей, рыбочке.

— Ты ведь, Валя, квартальную отхватила.

— Премию-то? Толку чуть.

— Не болтала б, была б и премия больше.

— Да у меня и так производительность будь здоров! Двести процентов, да, Клавдия Семеновна? Нет?

Тут зашли к ним из другой комнаты Феликс и Володя — старшие научные сотрудники, хотели кое-что обговорить в связи с приближением праздников. Увидев мэнээса Скачкова, Феликс пожал ему вяло руку и кисловато сказал:

— Растешь, растешь, старик!

Володя ж просто по плечу потрепал и сказал:

— Ну-ну…

И больше уж к нему не обращались, словно его здесь и не было.

— Клавдия Семеновна, местком выделил по два рубля женщинам на подарки, мы в оргсекторе по проведению мероприятия, — что вам купить? Пудреницу или нож с вилкой?

— Не надо мне пудреницы, — подумав, сказала Клавдия Семеновна, — не надо мне ножа с вилкой.

— А чулки? — спросил Володя. — Если вы пятьдесят копеек добавите, можно чулки.

— Со швом!

— Со швом.

— Нет, — подумав, сказала Клавдия Семеновна, — и чулки мне не надо.

— А что же тогда?

— Думаю… ах, Валя, как ты со своей машинкой на мозги стучишь!

— Неправда ваша, тетенька.

— За полдня из-за тебя полстранички не написала.

— Скажете прямо, Клавдия Семеновна, прямо даже стыдно слушать.

— О господи! Да неужто все же надо за работу браться! — воскликнула Светлана Герасимовна.

— Обед же скоро, вот еще… браться…

— Клавдия Семеновна, а может, вам статуэтку деревянную?

— Не надо, не хочу захламлять квартиру.

— Ну что же тогда, что можно купить за два рубля?

— Думаю. Не видишь, что ли? — ду-ма-ю… Ладно, Феликс, так и быть, пойду тебе навстречу, я вот купила себе духи за пять, давай твои два рубля, я как будто добавлю трешку, и будет, словно это вы мне купили подарок в женский день, а?

— Вот и ладненько, Клавдия Семеновна, выручили! С чистой совестью теперь можно и на конференцию.

— Свет, а Свет, — спросила Валя, — а за кого голосуем-то?

— Не знаю.

— А во что выбираем-то?

— Не знаю. Я одно знаю: худо ль бедно ль, а я вытянула с тебя в черную кассу за четыре дня восемьдесят копеек.

— А что? По двадцать копеек вроде бы и незаметно, а за полгода, глядишь, и тридцать шесть рубликов наберется.

— А за год, — сказала Клавдия Семеновна, — семьдесят два, уже можно какую-то вещь купить, нет, все ж хорошая вещь эта черная касса! Что сегодня на обед придумаем? Валь, а ведь твоя очередь кастрюльку мыть…

Мэнээс Скачков сидел, слушал разговоры и не мог не сравнивать то, что здесь, с тем, что там, куда так неожиданно забросила его судьба. Как все здесь тускло, все так обыденно, всё те же пошлые разговоры… Ровно с началом обеденного перерыва он встал, оделся и молча покинул комнату. Да его на этот раз и не приглашали к обычному совместному обеду, что издавна практиковалось сотрудниками отдела.