Александр Даценко - Заклинание ветра

То есть фантастика, в которой есть Воля, Родина и оружие, популярна ровно до тех пор, пока человек не смирился с окружающей действительностью. Той действительностью, что своею грязной обыденностью не оставляет времени ни на звёздное небо над головою, ни на нормальную смерть с оружием в руках или с Евангелием за пазухой.

Красную.

На миру которая.

Пока люди читают о других мирах, в которых всё, как надо, не в части достатка, а в части горизонта — до тех пор и можно быть уверенным. Уверенным в том, что хотя мир и замкнулся, замки всё менее надёжны с каждой строчкой, с каждой книгой.

Так что пишите, братцы, вы спасаете нормальный мир и людей. Даёте шанс. Как умеете. Спасибо вам. И не сдавайтесь. Потому, что ремни — это хорошо, но нужны книги. Не знаешь, как помочь?

Пиши. А если пишешь хорошо и бросил, значит опять враг занял нашу траншею, а за спиною у нас — ну, сами знаете. И про звёздное небо, и про детей, и про тот самый, нравственный, пресловутый. Дети любят приключения, а не содомитов, это работает, пока вы пишете. Сколько возможно.

Спасибо, что не сдаётесь.

Всё не зря.

25 июля

К вопросу о творчестве.

У меня это с детства. Нет, я не о способностях.

Я о неумении нарисовать цельную картину.

Отлично получалось выписать лицо, левый глаз, руку, бластер или меч в руке. Но вот пропорции фигуры или объём картины, расстановку…— никогда. Сплошные торсы в древнеегипетской развёртке, нелепые и угловатые.

И ещё я не видел то, что собирался нарисовать.

И это огромная беда. Там делов-то, пять линий, и вот Винни-Пух.

А я рисовал и не видел.

И сейчас не вижу.

Поэтому если вам кажется, что я неплохо пишу, то это всего лишь кажется.

То, что вы читаете — рука или нос, а три страницы текста, и вот уже на вас смотрит слоновий глаз помидорного, как и полагается, цвета. Смотрит прямо с угловатого торса, нелепо насаженного вполоборота на разного размера кривые ноги.

Согласитесь.

Это ведь не нужно никому.

Срамота.

Что я сейчас пытаюсь сделал?

А сейчас я вам рассказал о своей проблеме.

Давайте о ней поговорим?

Наверняка есть ведь способы преодолеть подобное?

Как увидеть то, что собираешься написать?

И самое главное, как это увидят и те, кто книги читает, а не пишет.

Как?

Крепкий ветер с Тихого океана не пахнет пластиком, дошираком, автопромом и экономическим чудом.

Нет.

В нём едва уловимый запах терпких пряностей с Формозы, звуки гонгов буддистских храмов сквозь призрачный рокот волн. Волнистый отблеск малайского криса в свете полной Луны, крики торговцев и поспешная мудрость белого человека. Столько всего… столько…

Была бы кровь, была б одна и та же…

Он усталый, но вёселый, сильный и добрый, как отец когда-то.

И за этим перевалом, прямо за ним — красная, обожжённая белым солнцем земля удивительной страны Австралии.

Кенгуру, собаки динго, кролики и жующие слова люди. У них бурые лица и широкополые шляпы. Да, всё верно написал, у всех, и ещё у утконосов.

А ещё ветер полностью сдувает границу меж способностями и ожирением человека.

Так что я сегодня без завтрака и обеда, а вы как хотите.

Такой вот ветер, да в хорошие паруса.

Пойду.

Узнаю, нет ли вестей от Лаперуза.

Даже если нет, ветру будет приятно, что люди помнят о храбрости короля и мужестве морехода.

И пусть у него всё будет хорошо.

Ветер.

Лучшее из того, что создал Господь.

В нем всё. Надо только научиться слушать.

Надо уметь видеть то, что хочешь услышать.

Слушай.

И только так.

А вы умеете?

26 июля

Не ревнуй лукавнующым, ниже завиди творящым беззаконие. Зане яко трава скоро изсшут, яко зелие злака скоро отпадут.

Когда-нибудь вооружённая до зубов группа прорыва наткнется на того, кто так грамотно расставляет содомитов в нашей реальности и походя завалит его, отработав просто по движению.

Возможно, даже и не узнав.

И сразу жить станет лучше. Ведь ежесекундные запросы на расстановку останутся без ответа.

А если без ответа, то глупость, малочисленность и привычка к удобству места дислокации сразу станут важными. Важнее функции. Важнее навредить.

Вы бы только знали, что произойдёт.