Тереза Браун - Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения - события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

Само слово «игра» подразумевает не какие-то детские забавы, а замысловатое психологическое взаимодействие, подчиненное определенным правилам, даже если эти правила и не осознаются. Развитие отношений между врачами и медсестрами исторически происходило на фоне гендерного неравенства – еще всего сотню лет назад мужчины поголовно относились к женщинам снисходительно, считая себя выше их. Теперь среди врачей много женщин, да и количество медбратьев постоянно растет, однако пережитки прошлого все еще живы.

В шестидесятых Штейн написал, что если у медсестры и было какое-то свое мнение по поводу медицинского ухода за пациентом, то, согласно неписаным правилам, она должна была сделать так, чтобы ее рекомендации казались идеей самого врача.

Так, например, обсуждая пациента с бессонницей, медсестра могла сказать: «Предыдущей ночью ему прекрасно помогли сто миллилитров пентобарбитала», чтобы врач потом мог заключить: «Сто миллилитров пентобарбитала перед сном по мере необходимости, хорошо?» Препарат и дозировку назвала медсестра, однако врачу позволяется все перефразировать, словно это изначально была его идея.

Доктор Штейн пересмотрел игру, в которую играют врачи и медсестры, в 1990 году, и на этот раз он описал медсестру «упрямым вольнодумцем». Вместо того чтобы выдавать врачу готовый клинический сценарий, медсестра позволяет себе корректировать его потенциальные ошибки. Если снова вернуться к примеру с пентобарбиталом, то медсестра уже не вежливо и ненавязчиво намекает, а открыто и настойчиво требует: «У миссис Джонс бессонница. Ей нужен пентобарбитал». Предполагается, что медсестра при этом стоит, уперев руки в боки и вскинув голову, а ее тон словно подразумевает: «Твоему пациенту нужна помощь. Что ты собираешься по этому поводу делать?»

Некоторые медсестры ненавидят эти статьи, и я прекрасно понимаю почему – в обоих случаях представительница нашей профессии выставлена не в самом лучшем свете. Вместе с тем я знаю, что сама играла в оба варианта этой игры, а также во всевозможные вариации, лежащие между этими двумя крайностями. Больничных медсестер нанимают на работу и увольняют, независимо от воли врачей, однако, насколько я слышала, в немалом количестве больниц никто не станет заступаться за медсестру, если какой-нибудь влиятельный врач захочет от нее избавиться.

Врачи – наши тайные начальники, и если на то пошло, серые кардиналы, дергающие за наши ниточки.

Хотя официально врачи нас и не контролируют, на деле мы выполняем именно их приказы и предписания, присматриваем за их пациентами. Неудивительно, что наше профессиональное взаимодействие строится на играх.

К счастью, к Питеру это не относится. Он сразу же останавливается, готовый меня выслушать. Я гоню прочь слова администратора и стараюсь не думать о том, что кто-то может меня осудить. «Шейла сказала, что, возможно, придется отложить операцию до завтра». Он кивает. Он больше не выглядит злым, словно негодующим, прямо как я, из-за невозможности быть в двух местах одновременно.

– Если бы ты мог прооперировать сегодня, это было бы гораздо лучше для нее. Я понимаю, что анестезиологам нужно время, чтобы ее подготовить, однако ей сейчас так больно, что мне не хотелось бы, чтобы она спустилась вниз, встретилась с анестезиологами, а потом вернулась на этаж, чтобы завтра с утра опять отправиться в операционную.

– Возможно, будет лучше подождать до завтра. – Он явно слышит меня, однако смотрит за двери, в сторону лифта.

Я толком не знаю, что сказать. В конце концов, он ведь хирург, а не я, и ему, а не мне принимать решение, когда проводить операцию. Он, а не я будет держать в руке скальпель. Должно быть, он учел все факторы: и тяжесть ситуации Шейлы, и степень усталости, как своей, так и остальной хирургической бригады. Я знаю по своему опыту, как сильно усталость мешает сосредоточиться и вредит работе памяти, потому что мне довелось нянчить двух близнецов. Уверена, что Питер тоже знает, какую опасность может таить в себе усталость.

Когда медсестры и врачи проходят подготовку, то нам приходится преодолевать усталость, игнорировать ее, не поддаваться ей, однако лишь единицам удается справиться с этим без специальных препаратов,и уж точно никому не под силу делать это вечно, даже с помощью химических стимуляторов. Сон человеку нужен не меньше, чем еда и вода, и когда мы недополучаем его, то наш мозг начинает сдавать позиции. Считается, что сон нужен нам для «прочистки мозгов» – уставшие люди способны допускать ошибки, даже не отдавая себе в этом отчета. Шекспир явно был в курсе этого: «Тот сон, который тихо сматывает нити с клубка забот» («Макбет» в переводе Пастернака) . Это поэзия, в которой спрятана правда. Возможно, будет лучше подождать до завтра, говорит Питер. Может быть, он и прав. Подобные решения принимаются после тщательного взвешивания всех за и против. Только ему известно, насколько он устал, как сильно его поизносила работа на этой неделе, а также что еще ему нужно сегодня сделать.