Васил Попов - Корни [Хроника одного села]

В клубе бабки расселись по скамейкам, положив руки с зажатыми в кулаках черными платочками себе на колени. Пахло мастикой и мухами, и запах этот незаметно смешался с запахом нафталина из старых бабкиных сундуков.

Лесовик листал свой конспект, притворяясь сосредоточенным, хотя на самом деле был рассеян и нервничал.

— Если будем беседовать, Лесовик, — сказала наконец бабка Велика Йорданчина, — то давай начинай, а то уткнулся в свою тетрадку, будто вовсе забыл, зачем звал.

— И правда! — хором поддержали ее старухи и утерли черными платочками сухие рты.

— Таааа-к… — протянул Лесовик. — Хорошо, что пришли, давайте потолкуем.

— Ну так начинай, — потребовала бабка Анна Гунчовская. — Если тебе надо, начинай.

— Даааа, — сказал Лесовик, не зная с чего начать. — Последнее время замечается одно явление… — Он пытался вспомнить цитату, в которой говорилось об этом явлении, о свободе и осознанной необходимости, об идеологии и суевериях, об опиуме для народа и еще о чем-то, но почувствовал, что еще больше запутывается. Тогда он решил говорить напрямик, своими словами: — Так вот, в последнее время я замечаю некоторые вещи, а именно, что вы собираетесь в церкви без батюшки…

— Не нужен нам батюшка! — прервала его бабка Велика Йорданчина. — Совсем он нам ни к чему. Не хотим от него ни ласки, ни потаски. Все равно в землю теперь зарывают без отпевания. Если ты нас за тем позвал, так лучше и не начинай.

— Не надобно нам никакого попа, — поддержала ее бабка Ралка, Ивана Пенчова. — В Златанове целых два батюшки, а церковь куда хуже нашей.

— У них и крест не позолочен, — добавила бабка Петра Кустовская. — Сколько мы монет дали, чтобы его позолотить, и его, и оклады для икон, и алтарь. Златановцы могут десять священников к себе пригласить и ими похваляться, только церковь у них все равно хуже нашей.

Совсем сбитый с толку, позабыв все цитаты, Лесовик не знал, как ему овладеть положением, и, не придумав ничего лучшего, принялся стучать ножом по чернильнице, в которой чернила давно высохли. Он стучал до тех пор, пока бабки не утихомирились. Они замолчали, но лица их по-прежнему были возбуждены и рты полуоткрыты, готовые в любую минуту снова открыть огонь.

— Да не про попа я вам толкую, — сказал Лесовик. — Сбежал он, и слава тебе господи!

— Слава тебе господи! — повторили хором старухи, словно находились в церкви во время службы.

— Речь пойдет о религии, — добавил быстро он, чувствуя, что на лбу выступил пот. Но у него не было черного платка, и утереться было нечем. — О религии! — повторил он более твердо.

— О какой религии? — спросила бабка Черна, мать Ивана Стоянова.

— О восточноправославной, — популярно объяснил Лесовик.

— Да о нашей, — сказала Анна Гунчовская, нетерпеливо толкнув в бок соседку.

— Ах, о нашей! Так бы и говорил, — подхватили несколько старух.

— О ней пойдет речь, — продолжал Лесовик, роясь в мозгах и выискивая на дне своей черепушки хоть какую-нибудь цитату или другую спасительную фразу. Но ничего не нашел и, разозлившись на свою память и на свой конспект, отодвинул тетрадь в сторону. Он решил снова идти напрямик. — Спрашивается, в каком обществе вы живете, что позволяете себе ходить в церковь… без попа, без службы — как какие-то фанатики и язычники! А? В каком?

— Да не нужна нам церковная служба, не нужен батюшка! — закричали в один голос старухи.

Лесовик поднялся, хлопнул по столу ладонью и гаркнул:

— Никто и не собирается приглашать вам попа!

Они притихли, озадаченные, а бабка Велика сказала:

— Так бы и сказал, Лесовик, неужто нельзя все уладить по-людски?

— Я так и говорю. О попе и думать забудьте, не о нем речь.

— Тогда о чем же? — спросила бабка Ралка, Ивана Пенчова.

— О религии вам говорят! Об идеологии, о мировоззрении, о научном мышлении, о прогрессе вообще и в частности.

Бабки на скамейках уселись поплотнее, ошеломленные таким количеством того, о чем Лесовик поведет речь. Бабка Анна Гунчовская хотела было переспросить, о чем же точно, но Лесовик, уловив паузу, продолжил:

— Мы кто — представители нового общества или нет? Мы за религию или против? Понять вас не могу. Вы утверждаете, что батюшка вам не нужен, а сами в церковь ходите и свечи ставите…

— Не нужен, — твердо сказала бабка Анна Гунчовская и поднялась со скамьи, но бабка Велика Йорданчина дернула ее за юбку.

— Это я усвоил, — продолжал Лесовик. — А вот ответьте, зачем вы ходите в церковь и зачем ставите свечки?