Васил Попов - Корни [Хроника одного села]

Получив пинок от Спаса, пес взвизгнул и проснулся. Он с удивлением увидел, что гости высыпали во двор.

— Таа-ак, — сказал Спас, — вышли поплясать, а сыграть некому. Дачо, поди разбуди Улаха, пусть придет со своим «кранлетом»!

— Ну что ж, — согласился Дачо. — Улах рано ложится и, верно, уже выспался. А на кларнете он в любое время горазд играть, только позови… Если, конечно, не занят сейчас воспроизводством…

И правда, Дачо скоро вернулся вместе с Улахом, тот еще на полдороге задул в свой кларнет — глаза Улаха еще спали, а кларнет давно проснулся.

— Мои поздравления новобрачным! — крикнул Улах и дунул в кларнет.

Кларнет запищал тоненько и фальшиво, но Улах не сдавался, пока не подчинил его и не заставил играть хоро. Гости, взявшись за руки, цепочкой пошли следом за мелодией. Спас первым задорно выкрикнул: «Их-ху! хууу!», и хоро медленно закружило по двору. И другие крестьяне принялись выкрикивать «Их-ху-хууу!», и кларнет совсем выправился и больше не фальшивил. Улах тоже окончательно проснулся. Из дома вырвались последние гости и, включившись в общий хоровод, запрыгали, притоптывая на белом снегу. Кто-то крикнул:

— Что ж это за свадьба без петуха и воздушной кукурузы!

Недьо стукнул себя по лбу, перестал плясать и кинулся в курятник. Там он долго метался, спотыкаясь и налетая на стены, и наконец выволок разгневанного петуха — петух с остервенением клевал жениха в значок бывшего союза коопераций. Пока Недьо справлялся с петухом, Улах ждал, и «кранлет» его тоже, бабка Атанаска часто крестилась неразгибающимися чистыми пальцами, а Спас, выпятив грудь и по-ухарски сдвинув кепку набекрень, смотрел и улыбался.

— Спас, держи петуха! — крикнул Недьо. — А вот воздушной кукурузы у меня нету.

— И без нее обойдемся, — сказал Дачо, — эко дело — воздушная кукуруза! Если б дело было в воздушной кукурузе, то не к чему было бы и огород городить. Эй, Улах, играй хоро!

Гости снова подхватились в хоровод. Спас держал петуха высоко над головой, петух хлопал крыльями и под залихватские выкрики и топот плясунов клевал его в кожаную кепку.

— Люх-люх-лю-лю-люх! — приговаривала, подпрыгивая и притоптывая, бабка Атанаска. Ей вдруг причудилось, что она пляшет на собственной свадьбе, и она принялась искать глазами жениха. Но жениха нигде не было. Тогда она вышла из хоровода, встала, подбоченясь, возле Улаха и гаркнула:

— Юрдан! Где ты?

Хоро разразилось хохотом, расплескивая звуки кларнета. Спас еще сильнее принялся размахивать петухом, а тот неистово забил крыльями — кровь в нем вскипела, и ему захотелось подраться, показать все свои бойцовые качества. Увидев стоящую руки в боки бабку Атанаску, Спас крикнул:

— Нет его здесь, бабка Атанаска! Иху-хуу!

— Куда вы его подевали, эй! — завопила бабка и от избытка чувств пнула Спасова осла. Марко бросил на нее беглый взгляд, простил старуху и не лягнулся. А бабка выскочила за ворота и, пустившись по заснеженной улице на поиски своего жениха, скоро исчезла из виду.

Хоро описало широкий круг и потом снова завилось кренделем. Пес смотрел, как оно закручивается в кольца, словно колбасины, и жалобно моргал. В это время Недьо бросил хоровод, подбежал к бричке, поднял обе руки и крикнул что было сил:

— Улах, заткни свой кранлет! Я хочу говорить. Ты музыкант и должен подчиняться. Заткни, говорю!

Улах смутился и приструнил расходившийся кларнет. Хоровод распался, гости окружили Недьо и бричку, а дед Стефан, пользуясь суматохой, снова нежно ее погладил, и бричка улыбкой ответила на его ласку. Спас нахмурился и, опустив петуха, тоже подошел к Недьо.

— Ты что, жених, разве можно прерывать пляску?

— Да ппагади, кумманек, — сказал Недьо двум Спасам, державшим двух петухов. — Я эту бричччку взялся чччинить. Она, счччитай, ссслужеб-ная!

— Какая она служебная? — встрял Дачо. — Это бричка деда Стефана…. Аааа, и вправду! Ее ведь сельсовет купил, чтобы… — И Дачо загоготал. А дед Стефан снова подошел к бричке и пощупал разболтавшуюся рессору, и рессора его ощутила.

— Ттточно ттак, — с трудом выговорил Недьо. — Ее куппили под ппогребальный катафалк, насс оппслуживать. А мы ссчас возьмем и оссвятим ее! Улах, пполезай в ббричку!

Улах побледнел, но прежде чем он успел отступить, Спас сгреб его вместе с кларнетом и закинул в бричку. Туда же залезли другие гости, прихватив невесту и дамаджану с вином. Распахнув ворота, Недьо взревел:

— Я ввас ссейчас покатаю! Эту бббриччку ссельсовет купил для ннаших ннужд. Улллах, дуй в кранлет!