Васил Попов - Корни [Хроника одного села]

— Значит, я пилю доски или, скажем, траву кошу, а то и вовсе сплю, а она работает? И лампочки, значит, загораются? Так, что ли?.. Удивительное создание — человек!

— Удивительное! — подтвердил Спас. — Возьми, к примеру, внучека нашего братеника Крыстю. Почему он не слышит? Казалось бы, красивый, здоровый ребятенок, всегда веселый, приветливый, а глухонемой! Значит, какая-то лампочка вышла из строя, погасла где-то за ухом и не может загореться.

— Да, — вздохнул Дачо, — каким только врачам его не показывали, куда только не возили, а вылечить не могут.

Ворота в это время отворились, и на заснеженной тропке показался братеник их Крыстю с внуком. Дачо глаза вытаращил: «Значит, и вправду существуют волны! Крыстю передал, что они собрались к Спасу в гости, вот мы с братаном и заговорили о его внучеке…» Окончательно поверив в существование волн, Дачо смутился, лицо его стало красным, а щетина на подбородке из русой превратилась в белую.

— Ну и легок же ты на помине, — ничуть не смутившись, сказал Спас. — Мы только что с братеником о вас говорили…

— О нас? — растерянно спросил Крыстю.

Дачо еще больше смутился, кровь прилила к его голове. Маленький мальчик, заметив эту перемену, хотел обратить на нее внимание взрослых и показал пальцем на лицо Дачо. Баран, стоявший у ограды, тоже заметил, как покраснела голова одного из мужиков, и решил, что, быть может, это и есть долгожданный противник. Он встал на задние ноги, упершись передними копытами в проволочную сетку, и победно заблеял. Овцы ответили ему хором, опять сгрудившись у двери сарая — с той стороны, где были петли.

Мальчуган показал пальцем на барана — тот уже мчался по снегу, обегая поле близящейся битвы, — захлопал в ладоши и радостно засмеялся. Дед его тоже улыбнулся. Когда они входили во двор, он смотрел на жизнь с ее печальной стороны, а сейчас вдруг взглянул с радостной и тоже захлопал в ладоши вместе с внуком. Под общие овации баран еще стремительнее понесся по двору, время от времени бросая свирепые взгляды в сторону противника, трусливо укрывшегося за спинами зрителей. Дачо к этому времени успокоился. Кровь отлила к рукам, и они снова стали красными и очень сильными. Набрякнув кровью, они отяжелели, напомнив Дачо, по какому делу он пришел к братану.

— Братан, — сказал Дачо, — давай начинать! Так ведь можно и до вечера просидеть.

— Давай, — бросил Спас и поднялся со ступеньки лестницы… Взглянув на гостей, он увидел радость ребенка и радость деда — она давно не появлялась на этом печальном широком лице. И поборов жалость, сказал: — Братеник, ты ко мне по делу или так?..

Крыстю обернулся, радость в его синих, опухших глазах тотчас погасла — он снова увидел жизнь с ее печальной стороны.

— Да какие могут быть дела? — сказал он. — Вот вышел прогуляться с мальчонкой, пошел в твою сторону, хотел с тобой повидаться и ослика твоего малышу показать. Давно я у тебя не был.

Дачо молчал. Ребенок хлопал вошедшему в раж барану. Спас понимал, что он не может отменить своего решения, тем более в собственном доме, где он всегда был хозяином своего слова. И чтобы напомнить себе об этом, он пощупал торчавшую сзади, под шерстяной фуфайкой, рукоятку заткнутого за пояс фамильного ножа. Нащупав нож, Спас сказал:

— Ты меня прости, братеник, но тебе придется ненадолго зайти с мальчонкой в дом. Там натоплено. У нас с Дачо тут дело есть. — Он не сказал, какое именно дело, но Крыстю понял это по движению его руки. — Так что вы с внуком идите. А когда мы кончим, я запрягу осла в санки и покатаю тебя и мальчонку, пусть порадуется.

Крыстю посмотрел на внука. Баран все еще мчался по кругу. Ему нравилось это маленькое человеческое существо, которое хлопало в ладоши, призывая его противника вступить в битву. Он даже прервал бег, остановился возле проволочной сетки и засмеялся, глядя на мальчика. И мальчик засмеялся и сказал барану на своем тайном языке, как тот ему нравится, как он его любит и что он никогда еще не встречал такого веселого, игривого животного. И баран ответил, что никогда еще не встречал такого веселого, хлопающего в ладоши маленького человеческого существа и, если сейчас выйдет противник, он сумеет показать, что значит настоящая битва.

Но Крыстю взял мальчугана за руку и объяснил ему словами и жестами, что у взрослых дядь есть кой-какие дела, а освободившись, они покатают его на санках, запряженных осликом — вот с такими длинными ушами (Крыстю показал, какие длинные у ослика уши), на ослике, который к тому же любит мятные конфеты. Малышу пришлось последовать за уводящей его со двора крепкой мужской рукой, за отвлекавшими его словами и жестами, но он не отрывал взгляда от барана, который становился все меньше и меньше, до тех пор пока на его месте не возникла, заслонив собой все, большая синяя дверь.