Марк Хэддон - Красный дом

– Ричард? – Луиза тронула его за руку.

Он очнулся.

– Я просто устал.

Она смотрела на него с непроницаемым выражением. «Твои любимые пьесы, твои любимые фильмы», – сказала она вчера. Ричард стал эгоистом за прожитые с Дженнифер годы, когда они, два самодостаточных человека, жили под одной крышей.

– Ты права, я хотел, чтобы ты подстраивалась под мою жизнь.

– Мне не следовало так говорить.

– Но это правда. – Там, на горе, он ведь забыл о ней. Он думал только о возможной смерти, а о собственной жене и не вспоминал. – Боюсь, ты вышла замуж не за того человека.

– Эй, перестань, – Луиза погладила его по плечу.

– Даже у потребителей есть закон о защите их прав. Я не хочу, чтобы ты думала, будто… Это ведь не юридически обязательный договор.

– Ты устал. – Она обняла его. – Давай поговорим об этом, когда ты согреешься.

Удивительно, что это произошло так быстро. Будто монетку подбросили. И почему раньше она не знала? Неужели это, подобно злодею из пантомимы, все время было рядом, видимое каждому, кроме нее самой? Порой мы так быстро меняемся – не успеешь и глазом моргнуть, как ты уже другой. Теперь она понимала Джека, ощущение, будто его предали. Каменные круги во время летнего солнцестояния – символы на них ничего не значат до тех пор, пока солнце не опустится за гробницу. Кэти Перри, фильмы «Морис» и «Малхолланд Драйв», та статья в журнале «Гардиан»… Ей хотелось, чтобы ее поддержал кто-то, уже прошедший через все это. Лесбиянка. Звучит так, будто из озера появилось чудовище, шипастое, склизкое, чужеродное. Почему именно Мелисса? Как же она сглупила. Церковь. Но и это не причина. Мег, Анушка, Лесли, Тим. «И рухнули стены…» – пелось в одной песне. Так кто же она теперь?

Дейзи сильнее втиснулась в закуток за шкафом. В тесноте она всегда ощущала себя в безопасности. Она не делала этого лет с шести, когда пряталась от воображаемых чудовищ. Подняв с ковра Гарри, она крепко обняла его и принялась нежно укачивать. Убогие коридоры и унылые гостиницы, собачье дерьмо в почтовом ящике…

«Чумовой день – в хорошем смысле», – сказал Алекс. И ни трубного рева, ни молнии. Брат просто пожал плечами и принял ее признание как должное. Он – воплощение нормальности. Чего еще желать? «Когда у тебя появится возможность спастись, прими ее». Библия в посеребренной обложке сверкает на пляжном солнце. Как быстро она обрела веру. Но сейчас лакеи превращаются в мышей, а она в лохмотьях сидит у очага.

Доминик остановился посреди лестницы. Он представил Алекса или Бенджи в больнице – и дыхание перехватило, в горле будто кусок мяса застрял. Он боялся всего околомедицинского, даже тонометра: рукав, расстегиваемая «липучка», черная резиновая груша… Может, Эми и впрямь плаксивая и ничтожная, а сам-то он когда в последний раз по-настоящему радовался чему-либо? Она хотела переехать в Новую Зеландию, а он хотел заново ощутить влечение, вдохнуть полной грудью, начать с чистого листа. И что из этого вышло? «Жизнь дается человеку только один раз». Унылая правда, избитая банальность, о которой говорят за выпивкой. Он должен позвонить Эми.

Ричард заснул, привалившись к ее плечу и слабо подергиваясь, как дремлющий пес. Что это за дом такой? Он внес хаос в их жизни. Она и Ричард в ссоре. Странное поведение Анжелы на кухне той ночью. Дейзи и Мелисса сначала были врагами, потом подружились и вновь рассорились. Ее собственное глупое признание. Тот озноб, который она ощутила в первый день – быть может, это их призраки? Наверное, потому-то она и ненавидит старые дома – они пробуждают прошлое. Его не скроешь подсветкой и декоративными подушками.

«Боюсь, ты вышла замуж не за того человека», – сказал Ричард. Быть может, он смог увидеть в ней то, на что она так долго закрывала глаза – она все еще та девочка в туфлях из секонд-хенда, страдающая от похмелья после пьянки на квартире в городке Хэнвел. Мотороллеры и дискотеки, Пенни снимает кроссовки, чтобы стянуть из магазина пачку сигарет «Джон Плеер Спешиал». Когда Луиза столкнулась с ней в последний раз, она работала на бензоколонке.

Огонь почти потух, но если она шевельнется, то разбудит Ричарда, а ведь, возможно, ей больше никогда не придется так обнимать его.

В столовой накрыли импровизированный шведский стол. На лестнице раздались шаги, и в дверях возникла смущенная Дейзи. Алексу потребовалось некоторое время, чтобы припомнить их последний разговор – пять минут назад он помогал одевать нагого Ричарда, и это действо странным образом ухудшило его кратковременную память. Он глянул на Мелиссу, вспомнил ее слова – «гребаная лесбиянка» – и решил без обиняков прояснить ситуацию.