Юрий Купер - Сфумато

Что касается его супруги, то она для меня так и осталась симпатичной улыбчивой девочкой с косой и челкой. Правда, теперь она выглядит отстраненно-чужой. После посещения спектаклей, концертов или кино она повторяет одно и то же заготовленное резюме: «Немного затянуто», чуть-чуть нараспев, имитируя некое раздумье или затруднение в поиске слов для того, чтобы дать оценку только что увиденному. Я давно заметил, что Юрку это совсем не напрягает, более того, он этого не замечает. Что касается меня, я практически не пересекаюсь с ней, только когда говорю по телефону. «Как дела?» – обычно спрашивает она меня с пионерским энтузиазмом. «Ничего» или «нормально», отвечаю я, в ожидании информации о моем приятеле. «Почему у тебя всегда все нормально?» – «Это некая условность, – объясняю я. – А ты что хочешь? Чтобы я грузил тебя своими проблемами?» – «Твоего приятеля нет дома. Поехал на рынок покупать линолеум для кухни. Будет не скоро. Звони», – и кладет трубку.

На мой вопрос: «Почему ты должен ездить на рынок покупать хозяйственные принадлежности, тебе что, делать нечего?» – Юрка недоуменно отвечает:

– А кто кроме меня?

– Твой сын, жена или дочь.

– Нет, нет, дорогой. Жена все перепутает. Ты знаешь, она совсем не приспособлена к жизни. Арсений занят подготовкой к свадьбе. А Ирка вообще погрязла в детях и в храме.

У нее нет свободной минуты.

На меня у Юрки тоже не хватает времени, поэтому наши встречи стали довольно редкими. Но как бы там ни было, я всегда с нетерпением жду их, так же, как и наших утренних разговоров по телефону. Юрка в какой-то мере заменяет мне Митю.

Я слышу, и довольно часто, вопросы о зрителе. «Когда вы работаете, думаете о зрителе или абсолютно для себя?» или «Имеет ли для вас значение мнение публики?» Такие вопросы мне кажутся неточными и несколько наивными. Художник не может иметь в виду абстрактного зрителя или абстрактную толпу. Невозможно думать о мнении большинства, это не телевизионный формат. В лучшем случае ты выбираешь в зрители всего несколько людей, близких тебе по группе крови и по профессиональным признакам. Это небольшая группа людей, их можно пересчитать по пальцам. Юрка Ващенко, безусловно, является моим главным зрителем, надеюсь, как и я для него.

Я всегда остаюсь верным и Митяю, независимо от его местонахождения, в этом или ином мире, для меня это не представляет принципиальной разницы. Часто во время работы я думаю: «А что бы сказал Митяй?» – и мысленно улыбаюсь, догадываясь о его реакции. Еще я вспоминаю Яна Кружье. Безусловно, его экспертиза была не настолько конструктивна и точна, как Юркина или Митяя, но среди маршанов он был, пожалуй, самым продвинутым.

Если говорить о Юрке, наши беседы о живописи не главная причина нашего общения.

Юрка представляется мне религиозным аскетом-мечтателем, он – глубоко верующий человек. Его православие настолько личное, оно спрятано очень-очень глубоко, и эту тему я стараюсь с ним не обсуждать, так же, как и его интимную жизнь, которую он мягко приучил меня не трогать. Хотя мою мы обсуждаем довольно свободно, выстраивая всевозможные модели отношений с участницами моего воспаленного воображения.

Я назвал это воображением, потому что в основном, это не столько связано с реальностью, сколько с тем, что мы бы хотели принять за реальность. Поэтому все эти разговоры похожи на философские дискуссии ученых-схоластов, заканчивающиеся обычно выводом «поживем – увидим». Но даже это не приближает нас к истине. Я думаю, мы с Юркой научились получать удовольствие от обмена моделями, которые нам кажутся возможными, хотя…

Впрочем, главным фактором является наша близость, которая насчитывает годы и порой кажется вечностью.

Я не могу вспомнить точно, сколько времени после своего исчезновения Крис мне не звонила. Может месяц, может, больше. Но как-то в один из пасмурных нью-йоркских вечеров я снова услышал ее голос. Она звонила из госпиталя, где ей сделали операцию.

– Как ты? – спросила она мягким бархатным шепотом.

– Что я могу тебе сказать?.. – ответил я, растерявшись от неожиданности.

Крис подробно проинформировала меня о своей реабилитации, перечисляя имена врачей – специалистов в области онкологии.

– Ты даже можешь меня навестить, если у тебя будет время, – сказала она.

– Когда? – спросил я.

– В любой день, только предупреди меня заранее. Я не хочу, чтобы ты столкнулся с Робертом.

«Какая трогательная забота», – отметил я про себя, но промолчал.