Максим Осипов - Человек эпохи Возрождения [сборник]

Порфирий. Послушайте, Григорий Глебович, застрелить товарища – скверно, конечно, но все-таки – куда ни шло. Но спрятать орудие убийства под подушкой у другого товарища… В такое злодейство поверить непросто, а?

Гриша. Это ваша работа – искать преступника.

Порфирий (всплескивает руками) . Вот! Ваша работа! А ваша? Самогон, что ли, пить, а? Ну что вы такое говорите, Григорий Глебович… Впрочем, понимаю, больше того – разделяю ваше отчаяние… Зачем вы вчера собрались?

Гриша. Как-то всегда на масленицу… Одноклассники, посидеть. Неловко отказываться…

Порфирий. Ужасно. Теперь вам и в дом свой войти, вероятно, боязно.

Гриша. Да чтоб он сгорел, этот дом!

Порфирий. Ну-ну-ну… Это вы в сердцах…

Гриша. Порфирий, если вы с таким именем и, я уверен, квалификацией, не найдете виновного, я не смогу больше жить.

Порфирий. Мы будем стараться, Григорий Глебович.

Преступление не останется без наказания.

Порфирий и Антипов сидят за столом. Остальные в клетке.

Порфирий. Третий час мы с вами, голубчик, беседуем, обедать скоро уже принесут… Чем нас, интересно, сегодня покормят?

Антипов. Кто же Сеню убил, по-вашему?

Порфирий. Вы и убили.

Антипов. Я?! (заливается слезами.) Из-за чего?!

Порфирий. Не из-за чего, а из-за кого.

Антипов. Катька – сволочь.

Порфирий. Из-за нескольких сантиметров роста предпочла вам…

Антипов. Нет, я – не мог.

Порфирий. Не могли? На чем же основывается ваша уверенность, позвольте спросить?

Антипов. Я ни разу в жизни человека по лицу не ударил.

Порфирий. Могу вас поздравить: у покойного нет на лице побоев.

Антипов (все плачет) . Нет, я не мог. А разница в росте меня не интересовала…

Порфирий. Конечно, двадцать каких-нибудь сантиметров…

Антипов. Не двадцать. А восемнадцать. (Обеими руками утирает слезы.)

Порфирий. Что вы, честное слово, сырость тут развели? (Роется в ящике стола.) Вот, примите, пожалуйста, шоколадку. (Разворачивает конфету и протягивает ее собеседнику.) Как далеко распространяются ваши воспоминания вчерашнего вечера?

Антипов. Катька в Париж уехала. Я расстроился… Все.

Порфирий. Кто же, вы полагаете, мог застрелить Амстердама?

Антипов (успокаиваясь) . Кто угодно, только не я. Хоть Лифчик. Фамилию поменял? Поменял. Характер такой, пронырливый. Значит, и убить мог.

Порфирий. Смена фамилии, полученной от рождения, поступок, согласен, неблаговидный. В результате этой истории одним Лифшицем стало меньше… Но, согласитесь, существует разница… (Задумывается, потом смотрит на часы.) Чего-то Никитушка не идет, не несет нам ням-ням… Ну, шлепайте к себе, голубчик. Не в службу, а в дружбу – позовите его сиятельство, князя.

Антипов уходит, приходит Архипов. Он настроен насмешливо-высокомерно.

Архипов. Вызывали? (Разглядывает форму Порфирия.) Смотри-ка, какой молодой, а уже юрист третьего класса!

Порфирий. В ведомстве, по которому я служу, рост происходит весьма постепенно. Жизнь – она длинная… У нас нет такого, чтобы, как говорится, из грязи – да в князи.

Архипов (зло) . К делу. Кто Сеньку убил?

Порфирий. Как то есть – кто? Вы и убили!

Архипов. Кто – я?! Чтобы я из этой фитюльки стрелял? Про фирму “Архипов и сыновья” слышал? У нас и автоматическое оружие, и гранатометы, и противотанковые винтовки… Чтоб я сам марался?! Охране мигнул, вас всех бы закрыли!.. Эх, кабы не пост!..

Порфирий (с печалью) . Вы и убили.

Архипов. Зачем мне в Сеньку стрелять? Мне же Сенька как брат!

Порфирий. Сколько можно судить… покойный ведь был безнравственный человек?

Архипов. А… (машет рукой) , все из-за баб. Все зло на земле из-за баб.

Порфирий. Раз уж вы сами затронули деликатную тему, то не потрудитесь ли рассказать об однокласснице вашей Екатерине?

Архипов. Катя… (Задумывается. Потом говорит с неожиданной страстью.) Джинсы носит. Зад у нее, знаете, такой плотный, нервный, как у “феррари”. Нет, “мазерати”. Понятие имеете?

Порфирий. Да как вам сказать… В нашей местности шире представлены автомобили отечественного производства. Гужевой транспорт…