Максим Осипов - Человек эпохи Возрождения [сборник]

В отделении она сообщает дежурному, что примерно час назад при попытке изнасилования ею был убит мужчина средних лет, предъявляет содержимое пакета, передает ключ от “Пельменной”.

Она смотрит за тем, как в отделении возникает переполох, как с лестницы сбегают милиционеры, как по направлению к “Пельменной” отъезжает автомобиль. Саму ее отводят на второй этаж и усаживают на стул. Напротив, через стол, садится молодой милиционер.

– Можете пригласить своего адвоката.

Адвоката у нее пока нет.

Это была шутка. Он пошутил.

Ибрагимова Рухшона Ибрагимовна, 1971 года рождения, гражданка Таджикистана. Место рождения – Ленинабад, ныне Худжанд. Образование – высшее.

Милиционер отрывается от протокола. Да, высшее, филологический факультет МГУ. “Твою мать!” – думает милиционер, у самого у него два курса заочного юридического.

Статью пятьдесят первую Конституции она знает. – Уже привлекались? – Нет, в первый раз. – Он просит изложить обстоятельства дела. Тон его – благожелательный. Если все так, как она указала в заявлении, то он снимет с нее показания и отпустит под подписку о невыезде.

Видела ли она этого мужчину раньше? Да, видела, он ненадолго заходил к ее хозяйке. Имени его не знает. Сегодня пришел около шести часов вечера, спросил Ксению Николаевну. Не застав ее, купил большую кружку пива. В “Пельменной”, кроме них, никого не было. Попив пива, предложил ей физическую близость, получил отказ. Да, резкий, но по форме не оскорбительный, почти бессловесный.

– А то бывает такой отказ, – говорит милиционер, – когда, вроде, отказ… а потом… Короче… Женщины любят силу.

Она на него внимательно смотрит. Она любит силу, но тут была не сила. Милиционер ее не вполне, кажется, понял:

– Ладно, давайте дальше. Это все лирика.

Когда мужчина встал и направился к ней, перешла на кухню. Зачем? Это было инстинктивным, а не продуманным решением. Где лежал нож, помнит, сколько нанесла ударов и куда – нет. Хотела ли убить? Хотела, чтобы его не стало. Каким угодно образом.

Еще вопрос: почему она не работает по специальности? Она не видит, как это относится к делу. Хорошо, работала ли она раньше по специальности? В университете в Худжанде, недолго, преподавала русскую литературу.

– Да кому она там нужна? – недоумевает милиционер. – Там же одни, эти… – он хочет сказать – черные.

Не нужна, она совершенно согласна с ним. Вообще не нужна. Милиционер настроен миролюбиво: нужна – не нужна, это все философский вопрос.

Еще где работала? В Москве, с детьми из богатых семейств, по русскому, по литературе, английскому. Если считать это работой по специальности. Почему перешла на неквалифицированную работу? На это имелись свои причины.

– Хотела жить, как братья по крови?

– Именно, – отвечает подследственная. – Как братья. И сестры.

– Сестры, – поправляет милиционер. Эх, филфак.

Быстрым шагом входит дежурный, зовет милиционера в коридор. Тот возвращается через минуту. Дело оказывается непростым. Знает ли она, что убитый является Павлом Андреевичем Цыцыным, главой местного самоуправления? Нет, но, с ее точки зрения, это ничего не меняет, он обыкновенный насильник. Случившееся было не убийством, а самообороной.

– Эффективная самооборона, – усмехается милиционер. Шесть ножевых: в живот, в лицо, в пах, а на ней – ни царапины.

Сожалеет ли она о содеянном? Бессмысленный вопрос, у нее не было другого выхода. На кухне события развивались сами собой.

– А полюбовно договориться не могла? – милиционер внезапно меняет тон и пристально смотрит ей в глаза. Так, он видел, проводят допрос старшие товарищи.

Глаза у нее черные, у них у всех такие, и смотрит она ими куда-то внутрь, ничего не поймешь. Отдернет шторку, оттуда полыхнет, как из зажигалки, если открыть на полную, потом задернет – и погасло пламя. Молодому милиционеру на мгновение становится не по себе. Все, не надо нервничать. Оформить протокол – и бегом в “Пельменную”. Голова от них от всех кругом идет, пусть в области разбираются. “На поч-ве вне-зап-но воз-ник-ших не-при-яз-нен-ных от-но-ше-ний…” – выводит он. Язык от усердия высунул. Произносит скороговоркой:

– С моих слов записано верно, мной прочитано, замечаний не имею.

Нет, этого она подписывать не будет.

– Орфографию поправить? Шутка.

Ее приводят в камеру, запирают, она оглядывается, соображает, в какой стороне Мекка, и ждет, когда внутри установится тишина. Потом совершает поклоны и молится.