Максим Осипов - Человек эпохи Возрождения [сборник]

– Ладно, разберемся с этим чмо, – произносит Паша. Давно бы так. – Разрулим ситуацию. Будет тебе часовня! Готовь решение! Давай по маленькой, Ксения Николаевна, с наступающим праздником, здоровья тебе, сил, любви!

Офицеры пьют стоя. Господи, блин, достал.

Суд – больше для радости, чем для дела. Егор Саввич, судья, – веселый, петь любит и служит хорошо, музыкально: плавно, без пауз ведет процесс. Сдавать стал немножко в последнее время, облез, в область ездит обследоваться. Атрофические изменения головного мозга выявили у Егора. Ксения смеется: “Не рассказывай адвокатам”.

Если о чем-то жалела в жизни, так о том, что не стала судьей. Каждый раз мурашки по коже, когда приговор: все стоят, судья зачитывает, хорошо. Сам только что напечатал, и – вжик – три, пять, десять лет.

Сегодня судят двух ее бывших таджиков. Уволила еще в сентябре, чего-то строят теперь, верней – строили. Преступная нация, исключения лишь подтверждают правило.

Утро было пасмурное, а тут и солнышко. Пока шла до суда, развеселилась совсем, Пашин коньяк подействовал. А вот и они, красавцы, возле задней двери. Неудобно, небось, держать сигарету двумя руками? Похудели вы без Ксении Николаевны, осунулись. Ничего, на казенном поправитесь.

Выходит Егор, уже облачился:

– Начинаем процесс. – Здесь по-домашнему. – Что, ребята, щекочет жопу воздух свободы? – все у него “ребята”. Эти, похоже, и русского-то не знают. – Давайте, айн-цвай, в зал. Ты тоже, Ксения, заходи.

Как обычно, она идет в заднюю комнату, дверь туда приоткрыта, все видно и слышно. Адвокаты – оба по пятьдесят первой, обеспечивают право на защиту, прокурор, секретарь – на месте все.

“Встать, суд идет. Прошу садиться”, – никто и двинуться не успел. Отцу Александру поучиться бы, любую службу развозит на два часа. Номер дела, статья, имена подсудимых – не выговоришь, государственное обвинение поддерживает младший советник юстиции такой-то, отводов нет, ходатайств нет. Статья Конституции подсудимым разъяснена. Обвинительное заключение. Прокурору: сидя давай.

На автостанции эти двое отобрали у мальчишки какого-то телефон. Мальчишек, насколько известно, там было несколько, и телефонов несколько, но заявление в милицию уговорили подать одного, да и таджиков было не двое, а трое, но третий сбежал. В жизни иначе все, чем в суде, не так стройно. Тем и хорош суд. Никому не нужны ни лишний таджик, ни лишние телефоны, ни потерпевшие, которых не вытащишь в процесс.

Егор мелко кивает – в такт внутренней какой-то музыке. Или правда атрофировалось чего? От адвокатов только и слышно: “Встань”, “Отвечай суду”. Первый таджик с обвинением согласен полностью, второй – частично. Первый – да, бил потерпевшего он, шарил по карманам – тоже.

– Чем шарил, руками? – спрашивает прокурор.

Чем еще можно шарить? Понимает ли обвиняемый, о чем его спрашивают? Ксения прикидывает возраст. Школу не надо прогуливать. Какая была страна!

Второй таджик по-русски говорит уверенней:

– Мы сидели с Виталиком… – С каким Виталиком? Никто не спрашивает. – “Роллтон” кушали.

– Супы быстрого приготовления “Роллтон”, – перебивает Егор. – Рекламная пауза! – Поворачивается к двери, за которой, он знает, прячется Ксения.

– Тебя не за это судят, – вступает адвокат, – за грабеж. – Бил потерпевшего? Угрожал ему? Телефон кто вытаскивал?

– Про телефон ответить не могу, – произносит подсудимый. – Находился в состоянии алкогольного опьянения. – Адвокат машет рукой.

Допрос свидетеля-милиционера занимает еще полторы минуты, прения сторон – две. Суд удаляется на совещание.

– Год и три, – говорит Ксения. – То есть, наоборот, три и год.

Егор кивает: угадала, она всегда угадывает.

Ксения проходит в зал. Центральный момент.

– Именем… – бум! молотком, все! – Увести осужденных! – Слово становится делом, обретает плоть.

Егор хороший судья: отмен у него не бывает. Мантию в шкаф, а оттуда гитару и еще – коньячок, рюмки и закусить. Не дай себе засохнуть, Ксюша! Лимончик порежь, огурчики вот, маслинки, рыбку. Второй день поста, эх, ладно, будет что рассказать на исповеди. С праздничком тебя, Ксения, с женским днем! Тостуемый пьет до дна.

– Чего звал?

– Тебе обязательно повод? Соскучился я за тобой…

В глазах судьи слезы, быстро хмелеть стал. В прежние, еще советские, времена они, как говорится, встречались. Ксения забегала после работы, они запирались вот прямо здесь, Егор обнимал ее и ласково спрашивал: “Угадай, Ксюша, кого сейчас будут иметь ”. Эх, как молоды мы были… Он и сейчас пробует обнять ее, она мягко высвобождается.