Олег Попцов - И власти плен...

«Нынче увлекаются тестами, — пробормотал Глеб Филиппович. — Этот Решетов в графе «Всегда ли вы честны?» непременно ставит плюс. Это я хорошо сказал. Ну а делать-то, делать что? — Глеб Филиппович закурил, ничего вразумительного он придумать не мог. — Привычки долговечнее людей, — подумал он. — Они не умирают с физической смертью своих носителей. Людей уже давно нет, а их привычки, как след, как тень их жизни, существуют, властвуют, диктуя нормы зла и добра».

Линев Г. Ф. — кандидат наук, ветеринарный врач, свой человек в ветеринарной академии (хирург, каких поискать). В настоящее время заведует ветеринарной лечебницей. Имеет десятки заманчивых предложений, на которые с непонятным упорством отвечает отказом. Живет в мире всеобщего недоумения и, как говорят друзья, считает это недоумение лучшей для себя рекламой.

— Чего ты сидишь в этой дыре, — выговаривали Линеву друзья, любившие забежать к нему в канун больших праздников. — Ты полистай свою телефонную книжку. Академики, министры, конструкторы, директора, ректора — кого там только нет. Ты сейчас самый нужный человек в Москве, почти как директор книжной базы…

— Ин…н…Ин…н, — у подвыпивших друзей язык заплетается, они лезут целоваться.

— Интеллигенция от тебя без ума. А почему? Собака — друг интеллигента. Интеллигент без собаки — это четверть… Понял? Четверть интеллигента.

Он провожал их ободряющей улыбкой, как бы предупреждая, что они еще могут надеяться: возможно, он уступит их советам. Помогал спуститься друзьям по обледенелым ступеням (ветеринарная лечебница располагалась в одноэтажном старом доме, уже лет сто назад дожившем свой век) и еще долго следил за красно-желтым мерцанием машинных огней. На морозном воздухе дышалось легко. Линев поднимал воротник и шел в другую сторону, сопутствуемый собственным бормотанием:

— Еще тридцать операций, и можно обрабатывать результаты.

Все сроки вышли. Звонить еще раз владельцам собаки (пятнадцатый по счету) не имело смысла. Предположения делались ежедневно: уехали, заболели, в отпуске, испорчен телефон. Фантазия совершала немыслимые скачки. Ирония мешалась с мелодрамой, сожаление с возмущением.

Сейчас, когда все позади, когда санитар привез весть неожиданную — Решетовы по указанному адресу не проживают и никогда не проживали, размышления по поводу необъяснимого молчания Решетовых выглядели до отчаяния пустыми и никчемными. Весть надлежало принять как истину — «Решетовы обманули».

Нельзя сказать, чтобы Глеба Филипповича никогда не обманывали. Обманывали, разумеется, но не так продуманно, не так заблаговременно. Что ему до этой собаки? А он страдал, мучился, с какой-то тяжелой обреченностью входил в каждый наступающий день.

Сегодняшнее утро мало чем отличалось от утра вчерашнего и всех утренних часов, прожитых ранее. Обход, прием, в промежутках операции, затем опять прием. Ему не приходится жаловаться на отсутствие работы.

Письмо бросили на стол в рентгеновском кабинете. Там оно пролежало полдня. Чинили подъемные блоки, аппаратура бездействовала. Когда наконец ремонт кончился и втащили первого пациента, увидели письмо. Ассистент покрутил конверт, для уверенности даже понюхал его.

— Линеву лично. Обратный адрес отсутствует. — Голос у ассистента игривый. Ассистент прищелкнул пальцами, уточнил собственные наблюдения: — От женщины, чувствую по запаху. Держитесь, Глеб Филиппович, у вас начинается роман.

Ассистент ошибся. Письмо оказалось от Решетовых. Текст письма документален, его стоит привести полностью:

«Уважаемый доктор!

Не знаю Вашего имени и отчества. Обращаться по фамилии неудобно. Пусть будет так, как есть, — уважаемый доктор! Не рвите сразу моего письма. Ваш гнев оправдан, но не спешите изливать его. Дочитайте письмо до конца и уж тогда дайте волю своим чувствам. Солгавший однажды достоин участи лжеца. Я солгала. Адрес, номер телефона, записанные в книге, вымышлены мной. Подобный поступок не плод долгих раздумий и не изыск коварства. Скорее он следствие страха, мгновенная месть, необдуманная и внезапная. Мстить собаке смешно, значит, я мстила Вам, а может быть, своему мужу. Так или иначе — непредвиденное свершилось. Я знаю, что Вы хотите сказать: «Дескать, раскаялись, и слава богу».

Нет, уважаемый доктор, я не раскаялась и не передумала. Мгновенное решение оказалось самым разумным. Псу незачем возвращаться к нам. Это даже жестоко — возвращать собаку в дом, где к ней уже нет и тени привязанности.