Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Кэлками с Акулиной подвинулись к столу поближе и приступили к еде. Обедала с гостями и хозяйка Варвара.

— Недели две, наверное, будете тут стоять. В сельсовете сказали, чтобы охотники пока тут, на Ирбыке, задержались. В Камешках все гриппом болеют, — поведала о новостях Варвара между трапезой. Сама хозяйка жилья ела немного, в основном поддерживала гостей.

— Да мы уже в курсе дела. Охотники вчера сказали, — ответил Кэлками. — А когда же вы успели повстречаться с ними? — удивилась Варвара.

— Кэлками вчера после кочевки ходил вниз к охотникам узнать в чем дело. И почему те стоят, — ответила Акулина за мужа.

Пока женщины оживленно разговаривали, Кэлками был занят едой. Для него важнее разговор с мужчинами. Они, мужики, новостей знают поболе, нежели женщины. Да и не хотел мешать их общению после долгой разлуки.

— Да, пока я не забыла… Там, на самом краю нашего стойбища, поближе к сопке, стоит палатка, соединенная с юртой. Так это жилье молодоженов наших. Савва Намытькан с женой Ольгой живет. Там, кстати, пополнение у них, дней десять назад дочка родилась. Славная девочка, спокойная, Евдокией нарекли. Бабушка Феодосья роды принимала. Одно нас серьезно тревожит — молока у Ольги мало. Молодая, груди еще не развиты, едва капельками цедит, чтобы дитя накормить. Поэтому Ульяна, жена Прони Нямнилкана, из своей груди подкармливает Евдоньку-то. У нее же тоже грудной мальчуган растет, второй годик пошел. Весенний отел оленей уже не за горами. Вот ждем не дождемся, когда у оленух телята начнут рождаться, чтобы в кружку выдаивать у лактирующих важенок молоко, Ольгину дочурку поить. Тогда у девочки дела в гору пойдут, а сейчас бедняжка, конечно, не доедает. Молоко-то у важенок жирное, не хуже чем умын ( костный мозг), девчушка быстро поправится, — рассказывала Варвара.

Акулина, не перебивая, слушала хозяйку, лишь сочувственно повторяя:

— Ой-ой-ой, ребенок есть, ребенок еду не попросит, как бы он ни был голоден, — сказала Акулина.

— Ако, пока в палатку Ольги и Саввы ходить не следует, чтобы не растоптать здоровье молодой женщины. Таковы правила наших обычаев, ты не хуже меня это знаешь, Ако, — говорит Варвара. — И особенно это касаемо мужчин. Но мы-то с тобой не завтра, так послезавтра можем к ней заглянуть, — заключила Варвара.

— Нам-то, Варя, все это знакомо, мы ведь жизнь прожили, — ответила Акулина.

А вообще эта молодая семья в своем роде была весьма интересной. И вот почему. Оленеводческая бригада Павла Мургани в позапрошлом году проводила весенний отел оленей в бассейне реки Худинры. Вот тогда, в самый разгар важной в оленеводстве кампании, с реки Анюй по насту целым караваном наезжали гости на оленьих упряжках. Табаку, чаю привезли, немного белой муки. Почти неделю анюйские пастухи гостили у камешковских оленеводов и даже успели обучить подаренных им оленей к повадкам, чтобы увести их с собой. А камешковский оленевод Яков Гэрэю пообещал выдать замуж свою дочь Ольгу приехавшему из низовьев Омолона молодому парню, Савве Намытькану. Но с жестким условием: жених должен пройти испытательный годичный срок непосредственно в бригаде, где живут невеста и ее родители. При этом жених, то есть Савва, ни в коей мере не должен ласкать и целовать будущую жену, пока не пройдет год. Просто он должен показать, что готов содержать семью, а потом и детей растить. И покладистый ли он, не ленив ли в делах. Ну и прочие свои человеческие качества жених должен показать. Савва Намытькан с честью выдержал неписаный жизненный экзамен. И родители Ольги по достоинству оценили будущего зятя и, как было условлено изначально, выдали дочь свою замуж. И теперь Савва с Ольгой имеют не только свою палатку с юртой, но и вьючных оленей. Вот и дочку Евдоньку растят. Вот такие дела, — заключила Варвара.

После сытной еды и чаепития Кэлками основательно, с глубокой затяжкой покурил. Поблагодарил хозяйку за вкусный обед и вышел на улицу. Солнце светило ярко и даже немножко пригревало лицо.

«Пока Павел в стаде, дров нарублю», — подумал Кэлками. Он взял топор, воткнутый острием в снег около большой кучи еще не порубленного сухостоя, который натаскал хозяин про запас, и направился вниз по дороге, где белел сухой тонкий листвяк. Кэлками нарубил сухих тонких деревьев и перетаскал на плечах к палатке. А затем на сыром бревне нарубил две большие кучи дров короткими поленьями, чтобы как раз умещались в небольшой печке.

Орава ребятишек, одетых в одинаковые меховые комбинезоны-очака, оживленно играли, очевидно, в пастухов, ловящих своих ездовых оленей арканами. Некоторые из них перегоняли свои «стада» с одного пастбища на другое. Эти изображаемые олени представляли собой округленные топором шарики мерзлой оленьей мочи и речного льда разной величины. Ледяные мячики хорошо перекатывались по накатанному снегу, когда дети легонько пинали их. Ледяных шариков было много, видимо, ребятишки каждый день пополняли свои «стада». А девочки заостренными палочками рисовали на снегу замысловатые узоры, то и дело стирая их. «А ведь и я точно так же играл в детстве», — усмехнулся Кэлками.