Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Утренняя заря едва стала угадываться на востоке, когда Кэлками отошел от палатки и, по привычке заложив посох поперек спины, легко, как тень заскользил на лыжах между деревьями. Сразу начали попадаться едва различимые в утреннем мраке леса следы белок. Но очень трудно было определить, старые это или свежие следы зверьков. Видны и глубокие следы лосей. Много следов, которые тянулись в разных направлениях. Капками концом посоха потыкал по ямкам, проверяя, давно ли животные были здесь. Некоторые следы были совсем свежие и мягкие, а старые следы уже затвердели на морозе.

Молодой мерзлый тальник был обломан кормящимися лосями.

«Спугнул, наверное, лосей? Где-нибудь теперь рядом, в проточках затаились и слушают мои шаги, ждут, когда я подальше отойду», — подумал Кэлками, не замедляя шага. У него на сегодня в планах не было охоты на зверей.

«Ав-вя-вя-вя-вя. Кабяв-кабяв-кабяв», — большая стая речных куропаток ( тырын ) стала разлетаться в разные стороны с громким криком, задевая острыми кончиками крыльев нависающие, словно паутина, тонкие кусты. Кэлками стал пробиваться дальше. Везде снег плотно утоптан следами дичи. «Тут даже целый выводок белок пробежит, все равно не увидишь следов». Крупная нэдами (рысь) прошла рядом с хорошо набитой глубокой заячьей тропой и, перейдя крохотную полянку, ловко прыгнула на низко наклоненную лиственницу, покрытую плотными комками снега, и сразу затаилась, расчистив лежаночку на круглом комке снега.

«Ох, и хитра да ловка эта рысь. Ведь она зайца над тропой дожидалась», — подумал Кэлками.

Уже совсем рассвело. Холодные лучи солнца заиграли на искрящемся белом снегу.

«Надо перекурить, жарковато оделся», — подумал Кэлками, снимая лыжи. Он курил и раздумывал о том, как быть дальше. Весь прибрежный лес был испещрен следами куропаток.

«Искать белку при таком обилии следов, к тому же еще и без собаки нелегко, из-за каких-то пяти белок день пропадет. Пересеку-ка я реку на тот берег и прямиком пойду к сопкам, а там по ручьям поохочусь», — решил Кэлками.

Передохнув немного, он скатился с невысокого берега и направился к противоположному берегу Буюна, но тут же остановился как вкопанный. Впереди на мелком снегу реки виднелась свежая лыжня. Кэлками был удивлен и немного растерян. Он стоял: «А может это выдры прошли? Да нет, это не выдра, это человек прошел, может быть, даже сейчас, пока я курил. А это ведь охотник какой-то. Интересно, кто же вперед меня сумел дойти до Буюна?», — с тревогой подумал Кэлками и направился к загадочной лыжне.

Вот и лыжня. «Это прошел, скорее всего, мужчина и, очевидно, хороший ходок на лыжах, который протянул лыжню по реке не хуже, чем я», — подумал Кэлками.

Не пересекая лыжню, Кэлками остановился. Но лыжня была несвежая. Человек проходил здесь вчера, а возможно, даже раньше. Лыжня уходила вниз по реке. Кэлками внимательно изучал странную одинокую лыжню, проложенную по безлюдной реке. Опытный охотник сразу определил, что это был не охотник-промысловик, а человек на коротких и узких лыжах (кайса), не обшитых меховыми камусами от ног оленя или лося. Небольшие деревянные лыжи, скорее всего, стесанные из лиственницы, скользили по снегу хуже, чем камусы, поэтому лыжник шел шагом, опираясь на посох, пытаясь отталкиваться, чтобы быстрее идти. А дальний промысловик-бельчатник, вроде Кэлками, ходит мастерски, скользя далеко вперед без напряжения, как выдра на рассыпчатом снегу.

«Что делать? Возвращаться в палатку или пойти дальше искать белок? — напряженно думал Кэлками. — А вдруг этот неведомый лыжник идет сейчас снизу по своей старой лыжне и вскоре будет тут и так же станет гадать, что за таежник пересек его лыжню совсем недавно перед самым его подходом? Да нет, так негоже, тайга велика, и не часто встретишь человека в этой глухомани. И возможностью встретить здесь человека нельзя пренебречь».

Кэлками решительно пошел по лыжне незнакомого путника. Вскоре на крутой излучине реки с темными обрывистыми берегами Кэлками увидел три маячащие человеческие фигурки. Внизу его тоже заметили. Два человека побежали к третьему, неподвижно стоящему под обрывистым берегом. И все трое, сбившись в кучу, стали ждать идущего по реке Капками. До людей оставалось совсем уже немного. Сделав вид, что большого любопытства к стоящим на льду людям Кэлками не проявляет, он как ни в чем ни бывало остановился, не доходя до них. Глубоко, будто с облегчением, Кэлками вздохнул: «Хой-ой-ой!». Но внутренне он был предельно напряжен, и ему было очень трудно не выдать своего душевного состояния. Глянув на людей, он молча стал снимать лыжи, прежде чем подойти к незнакомцам и поздороваться с ними. Этого мига было достаточно для того, чтобы определить наметанным глазом, что перед ним стоит юкагирская семья: мужчина средних лет и две девушки лет по тринадцать-пятнадцать на вид. И этот мужчина, скорее всего, отец этих девушек. В руках у мужчины зачехленная пешня, на поясе болтается нож, оружия при нем нет.