Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Кэлками в эту ночь не спалось, поэтому пришлось растапливать печку задолго до рассвета. Акулине тоже пришлось встать раньше обычного. Она собрала в два вьюка все, что можно было подарить кочевникам и сестре Бере. Насыпала мешочек муки из своих запасов, положила почти новую теплую шаль, а зятю Алексею, среднему сыну кочевника Туркани, темные очки от яркого солнца и кусок нерпичьей шкуры на подошву.

Еще двух необученных оленей предложили кочевники Акулине и Кэлками, то есть по одному оленю каждому, но они вежливо отказались, сославшись на нехватку времени. Уж Кэлками — то знал истинную цену драгоценному промысловому времени. Вон какие расстояния ждут его впереди. Какой обширный маршрут ожидает охотников, даже представить трудно. Поэтому задерживаться в гостях у кочевников они долго не могли.

— Мы на обратном пути заберем оленей, постараемся не миновать вас, когда будем возвращаться. А если что, то будущей зимой обязательно заедем, так что не обижайтесь на нас, что мало у вас погостили, — объяснил Кэлками кочевникам.

Но те и так остались благодарны за чай, табак и, главное, за спички.

К тому времени год назад старый кочевник Амандя Туркани уже умер, а спустя некоторое время умерла его жена Экыя. Теперь главой стойбища стал его старший сын Иван.

Через день Кэлками откочевал вверх по реке Мунывыдяк. Этот маршрут он прошел без задержек. После встречи с кочевниками Кэлками перевалил на исток правого Гэнрынынга, и прямо по заснеженному озеру Дарпис, зажатому со всех сторон скалистыми горами, небольшой вьючный караван прошел на открытый простор тайги. Только теперь Кэлками облегченно вздохнул, когда без трудностей одолел это ущелье. Он очень боялся, что у берегов озера под снегом могут быть опасные, скрытые снегом промоины. Но все обошлось. Кэлками решил не задерживаться долго на одном месте, а останавливаться на передышку только на один день.

Снегу в этом районе пока было мало, чуть ниже колена. Поэтому широкими лыжами Кэлками не пользовался, в основном на охоту выезжал верхом на олене. Белка есть, но не очень много. Он намеревался кочевать быстрыми темпами на северо-запад к правым притокам Коркодона.

«Уж там-то земли большие и леса густые, только успевай разворачиваться. Главное, чтобы белки было больше на его пути. А вьючные олени не подведут, ходоки они отменные, привыкшие к длительным переходам. Они, наоборот, начинают жиреть на свежих пастбищах, несмотря на большие нагрузки. Ему, Кэлками, чтобы охватить большую территорию, надо уходить как можно дальше в глубину тайги и, проделав круг, в конце маршрута не спеша возвращаться назад по новым нехоженым речкам, холмам, долинам. А там, смотришь, и дни пойдут на прибыль, и лютые морозы ослабеют», — рассуждал Кэлками.

Каждую кочевку он продумывал до мелочей: что она ему принесет, сколько белки добудет и не будет ли на его пути горелых мест. Не задержавшись на правом Гэнрынынге, Кэлками ушел на левый рукав этой реки и, пройдя немного вниз по течению, свернул в сторону Коркодона. Преодолев небольшую гряду разрозненных возвышенностей, сплошь покрытых лесом, охотник вышел на исток реки Малтучан — большого притока Коркодона, впадавшего в главную реку с правой стороны. В этом районе промысла белки стало значительно больше, нежели в прошлые сезоны. Иногда Кэлками удавалось отстреливать белки в день до двадцати штук, и они с Акулиной были этому рады.

Обычно вблизи своей палатки Кэлками старался не охотиться, оставляя зверьков для жены. Закончив дела по хозяйству, Акулина тоже уходила на охоту и к вечеру возвращалась в палатку с добычей, часто даже пораньше мужа. К тому же она тоже имела свой план на белку, правда, поменьше, чем у мужа. В каждом гайне (гнездо белки ) Кэлками всегда оставлял одну белку для будущего приплода. Это был неписаный охотничий закон не истреблять на каждой речке до единой белки, от чего зависели результат охоты в следующем сезоне и дальнейшая судьба популяции зверька. Как говорится, «что посеешь, то и пожнешь».

До русла самого Коркодона Кэлками доходить не стал, ни к чему это, когда белки достаточно. А стал кочевать вниз на север, пересекая правые притоки этой реки. Кэлками часто вспугивал табуны диких оленей. Иногда он отстреливал дикого буюна для еды, но обычно по ходу своего маршрута, чтобы в следующую кочевку остановиться прямо у добытой и разделанной туши животного. Охотничий пес Утэ без отдыха ежедневно ходил вместе с хозяином на охоту и был просто незаменимым, как его винтовка. Поэтому Кэлками не нужно было гоняться по ручьям да сопкам за убежавшими на утреннюю кормежку белками. Он просто шел напрямик или ехал на олене, не делая зигзагов по лесу. Чуткий слух собаки далеко улавливал цоканье белки, шорох по древесной коре, и пес несся легкими прыжками, выходя прямо к дереву, на котором сидела белка. Привстав передними лапами на ствол дерева, Утэ громко лаял, чтобы предупредить хозяина о том, что нашел белку. Застрелив очередного зверька, Кэлками сразу же сдирал шкурку, чтобы не таскать лишний груз, а тушку выбрасывал. К тому же беличьи шкурки, привязанные к постромкам седла, быстро замерзали на сильном морозе, а хвостики ломались, как сухие прутья. Это уже брак, снижающий качество пушнины, стало быть, и денег заплатят меньше за его нелегкую работу. В качестве обработанных шкурок у Кэлками имеется большой опыт, к тому же и стрелял он метко, строго в голову. А если промажет, то не по своей вине, а из-за сильного ветра, когда качается дерево или ветка, на которой затаился зверек. Кэлками часто стрелял в силуэт белки на фоне яркой луны или утренней зари. Поэтому он и пропилил напильником небольшую прорезь на кончике мушки оружия, чтобы приспособить в выемку небольшой кусочек алюминия, и тогда белый металл не будет сливаться с темной тушкой белки. Стрелять в сумерках станет легче, так как при ярком лунном свете алюминий поблескивает, облегчая удачный выстрел.