Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Дядя Федя оживляется.

— Да, девчата, была и у меня любовь. Да еще какая! Правда, на посевной, и на уборке хлеба, на полях родного колхоза это было. В Западной Сибири, где прошли мои детство и юность. А рожь, как и море, стелется до самого горизонта, и колышется будто, это тихая, морская зыбь, — словно оправдываясь, рассказывал про свою далекую юность дядя Федя.

Все тихо слушали его. Его задумчивые глаза были устремлены в синюю морскую даль, седые редеющие волосы старого рыбака, трепал легкий ветерок… Далеко в море начинался ночной прилив. С приливом подойдет и сельдь.

А еще в ту весну мы, юноши, убедились, что косяк рыбы, перемещающийся по морю, хорошо виден даже на значительном отдалении. Просто движется темное пятно, над косяком вода рябит. Часто над ним, преследуя рыбу, летают стаи птиц. Бухту «утюжат» сейнера, прощупывая рыбу длинными бамбуковыми щупами. Там, на сейнере, тоже есть свой наблюдатель, который с борта судна протыкает толщу воды в поисках рыбы. Плотная рыбья масса стучит по щупу. По плотности и определяется размер и центр косяка. Потом сбрасывается кошельковый невод. Сейчас, конечно, навигационное оборудование на рыболовных судах более совершенное, чем это было в 50–60-х годах.

Назавтра после поездки на остров в половине пятого утра раздался крик дежурного:

— Подъем! Подъем, ребята! Рыба идет! Косяки большие близко вдоль берега идут! — кричал громким голосом Прокопий, размахивая выгоревшей на солнце ушанкой.

Обе палатки ходили ходуном над головами. Мы, сонные, около палаток надевали на себя желтые рыбацкие костюмы и, кто успел вперед всех собраться, бежали вниз по набитой тропинке. Кто-то из взрослых рыбаков на бегу зацепился за что-то ногой и кубарем покатился по траве, угодив в яму, встал, ругаясь, и опять побежал.

Видно было, как дежурный на кунгасе пустил красную ракету, сообщая, что косяк зашел в ловушку. В соседнем стане тоже выстрелили красной ракетой. Скорее всего, это сигнал нам подали, что рыба идет.

Закидной невод уже давно был уложен в лодке, обязанности распределены: кому грести, кто сбрасывает невод. За весла сел опытный и сильный рыбак Михайло и еще двое молодых, но уже имеющих опыт в рыбацком деле, — Толик и Макар, чтобы сбрасывать невод.

— Кидаем подальше от берега! — скомандовал бригадир дядя Федя.

Разрезая тихую блестящую поверхность утренней воды, лодка понеслась по полукругу. В такт рывкам весел Толик и Макар кидают невод. Михайло по плавной кривой направляет лодку к берегу. Невод закончился недалеко от берега. Ребята сбрасывают клячу, и через несколько гребков лодка с шуршанием утыкается в берег.

— Подтянуть ближе невод, воды много! — кричит бригадир.

Накинув береговые концы на плечи, вся бригада пытается хоть немного подтянуть невод к берегу, но тщетно. Где уж там! Десятки тонн рыбы, да еще на большой глубине — невод не шевельнуть с места. Пришлось смыкать оба конца невода и подтягивать, наоборот, от берега, чтобы всю массу пойманной сельди сбить поближе к центру невода.

Колхозный буксир БМК (буксирный малый катер) подтянул к нашему неводу сразу четыре рамы. Две из них мы сразу поставили под загрузку. Рыбы в неводе было много, вода пенилась. Слой рыбы был до самого дна. На каждой раме работали по четыре рыбака, которые огромными сачками-каплерами перегружали рыбу в рамы.

Переходя от одной рамы к другой, я поскользнулся и упал за борт, но толща рыбы удержала меня на поверхности. Ребята подали сачок и вытянули меня на раму.

Рыбу перекачивали без передышки, периодически меняя друг друга. Было жарко. Мы скинули рыбацкие костюмы и работали в одних рубашках.

— Все, ребята, хватит, больше не качайте, а то перегрузите рамы, дно начнут задевать, дель может о камни порезать. Или рыба задохнется. Машите на катер Сергею: пусть забирает рыбу — и на рыбозавод — командует с лодки наш бригадир.

Колхозный катерист Сергей Еттин на своем буксирчике снует между бригадами рыбаков, еле успевая оттаскивать рамы с рыбой на рыббазу, к двум насосам, которые качают рыбу в засольный цех. Он уже сделал по одному рейсу на рыбозавод от соседних бригад. Сергей взял на буксир четыре наши рамы и поволок к рыбозаводу, до которого было километра три. Все рамы перегружены, глубоко сидят в воде, поэтому через бочки с бревнами перекатываются волны, Но делевые крышки на всех рамах хорошо закрыты, поэтому рыба не смывается через верх.

В первый день путины наша бригада сдала четырнадцать рам сельди. Чтобы рамы не перегружать, в каждую из них мы качали рыбы тонн по пять примерно, хотя емкость рам намного больше. Отлив уходил, уровень воды в бухте падал. И дно одной, из последних рам Сергей Еттин пропорол о подводный валун, а может, старый заиленный якорь. И вылил всю рыбу. Вслед за рамами, пикируя в воду следовали сотни чаек, хватая цепкими клювами погибающую рыбу, которая массой всплыла на поверхность, образуя серебристый след катера. Последним рейсом на базу поехал дядя Федя — узнать, сколько рыбы мы сдали сегодня. Оказалось, что наша бригада сдала 65 тонн. Неплохо! А соседи наши — 58 тонн… А вот в ловушке ставного невода не повезло, улов потянул всего 40 тонн: подвела белуха. Крупное животное вместе с косяком рыбы вошло в ловушку, и прямо в ловушке белуху пришлось отстреливать. Добытое животное зацепили за хвостовой плавник и отбуксировали на берег. Около нашей стоянки оно и обсохло. Все возбуждены и рады удачному началу сельдяной путины.