Нина Соротокина - Летний детектив (сборник)

– Надо было во всём сознаться Льву Леонидовичу, – строго сказал Никсов.

– Вы не знаете, какой наивный и чистый человек Лёва, вы не знаете, из какой он семьи. Отец его – серьёзный человек, доктор наук, профессор, тогда он ещё был жив. Мать у него, царство ей небесное, вся в работе, в электростанциях и гидротехнических сооружениях. Дома только и слушали: нижний бьеф, верхний бьеф… Уже не строили ни черта, а она всё моталась по объектам, потом простыла и умерла в одночасье. Вот тебе и бьеф! Кажется, от инсульта. Единственное, в чём я могла сознаться – что замужем и что муж не даёт мне развода. А что делать? Подождать… Всё как-нибудь устаканится.

Никсов смотрел на Инну тяжёлым, недобрым взглядом.

– А как ваш благоверный сюда, в деревню, попал?

– Не знаю. Я уже говорила Лёвушке – не знаю.

– И зачем он приехал, вы тоже не знаете?

– Нет.

– Может быть, он ревновал? Если бы он в воскресенье вечером был жив, я бы решил, что это он стрелял в Льва Леонидовича.

– Такое предположение – полный абсурд! Зачем убивать курицу, которая несёт для него золотые яйца?

– Ага… и мечет чёрную икру… Ладно, я понял. Закончим на этом разговор.

– Но я не договорила! Дело в том, что мы виделись с Андреем в ту ночь. Я умоляла его уехать.

– А он просил у вас денег.

– Как вы угадали?

– Загадка слишком проста. Вы дали?

– Дала. Но совсем незначительную сумму. Больше у меня просто не было.

Инна смотрела на сыщика умоляюще и всё время норовила доверительно взять его за руку: мол, пойми и учти в своём расследовании.

– Идите спать, Инна. Вам нужно отдохнуть.

Никсов дождался, когда её шаги стихнут, после чего сам вышел в коридор. Весь дом спал, только рядом с комнатой хозяина безмолвным истуканом – даже дыхания его не было слышно – торчал охранник. Очевидно, второй находится вне дома. Не с них же опрос снимать! Никсову очень хотелось поговорить с Хазарским, и чем быстрее, тем лучше. Пока люди находятся под непосредственным впечатлением от случившегося, они куда более откровенны и разговорчивы, чем спустя день-два после событий. Но Никсов даже приблизительно не знал, где искать Хазарского в большом доме.

Сыщик поднялся в отведённую ему комнату. Добрейшая Марья Ивановна улучила минуту в общей суете и загодя указала маршрут на второй этаж. Комната была узкой, с облицованной вагонкой стенами, косым потолком и широкой застеклённой дверью на балкон. Конечно, Никсов вышел туда покурить.

В мире было сумрачно, зябко, туманно, и только узкая розовая полоска в небе обещала скорый рассвет. Прямо под балконом стоял великолепный мокрый от росы кустище красной смородины. В предрассветной мгле было видно, как плотно он обвешан гроздьями ягод. Около куста важно разгуливала сорока.

– Мэгпай, значит, – пробормотал Никсов. – А ведь получается, голубушка, что ты своего мужа и убила. Иначе зачем было так нервничать и слёзы лить?

Поспать он уже не мечтал, но хоть полежать на свежей простыне! День будет трудным. И всё-таки он задремал, но, казалось, и пяти минут не проспал, как его разбудил низкий, неизвестно откуда идущий гул. В комнате было уже светло. Никсов схватил брюки и вышел на балкон. Гул возрастал, потом стал нестерпимым. Следователь буквально вывернул голову и, к своему удивлению, увидел в небе вертолёт. Маленький, зелёный и лёгкий, как кузнечик, он завис над домом, потом метнулся в сторону и исчез из видимости. Басовитый гул его украсился невнятным чиханием и смолк.

– Батюшки, это к нам! – Никсов буквально скатился вниз по лестнице. В доме уже активно сновали люди, казалось, что их здесь многие десятки, все друг с другом сталкивались и никак не могли обежать друг друга. В дверях стояла полностью одетая и даже подкрашенная Инна и взывала неизвестно к кому:

– А меня возьмут? Как вы думаете, меня возьмут в вертолёт?

Хазарский устремился к выходу, все бросились за ним. Вертолёт сел на овальном лугу около церкви. На земле он уже не казался таким юрким и маленьким. Санитары с диковинного устройства носилками столкнулись со встречающими в саду, и все ходко побежали назад к дому. «И весь этот дурдом из-за одного подстреленного коммерсанта, – с внезапным раздражением подумал Никсов. – Добро бы рана была настоящая, а то ведь так… счастливый случай».

Перемещение раненого из дома в вертолёт и сам их отлёт уместились в очень короткий срок. Всё было похоже на кадры из американского фильма про пожары или природные катаклизмы. Усаженного на носилки Лёвушку – нельзя было понять, спит он или бодрствует – санитары волокли к вертолёту бегом. Непонятно, куда все так торопились. За санитарами поспешали хирург и терапевт – врачи из личного Лёвушкиного арсенала. За ними бежала Марья Ивановна в бордовом махровом халате и коротких резиновых ботах.