Александр Архипов - Платон – герой Союза

— Слушай, Чижов, не отказывай этим парням. Боевая дружба многое значит. Это не за Сталина воевать. У них пара часов отдохнуть время есть, парни молодые, выдержат. Мотивировка железная.

— Наверное, вы правы, Иваныч, — согласился Чиж. — Платон, давай сюда.

— Слушаю, товарищ майор, — подбежал старшина.

— Знаешь Платон, давай-ка собери человек восемь — девять из своих. С Михалычем полетите. Два часа отдых, потом в оружейку, боеприпасы получите. Сбор в 5-00 на площадке. Вперёд.

Наблюдавший за происходящим Хмелев еле заметно кивнул Чижову и пошёл к своим. Платон бежал к ждавшим его парням и в мыслях уже прикидывал, кто полетит с ним выручать Сашку Дягилева с ребятами.

Ближе к утру взводный Иванов доложил, что благополучно форсировал реку и движется в сторону указанного квадрата. Начштаба лично приземлил кавалериста:

— Ваня, ты совсем страх потерял? Людей угробишь! Вас за полтора километра слышно. Духи, небось, уже всю дорогу минами расковыряли, тебя ждут. Немедленно остановись и жди рассвет. Как понял, сынок?

— Понял. Остановился. Выставляю дозоры, — моментально отреагировал Иванов.

Всю вторую половину ночи вокруг МИ-8-го Михалыча колдовали техники, оружейники и заправщики. За всем наблюдал и покрикивал бессменный член экипажа — авиационный техник первого класса (так он представлялся) Колян. Самого Михалыча не было. Он сначала пробовал вызвать «тройку» по радиостанции своего вертолёта. Не получилось. Потом пошёл на узел связи и мучал дежурного связиста, заставляя его вызывать и вызывать на связь свой молчавший борт. Закончилось тем, что начальник узла связи позвонил начальнику штаба, а тот прислал за лётчиком Чижова. Мощный ротный молча обнял Михалыча, вывел из помещения и просто уложил на заднее сидение УАЗа, укрыв плащ-палаткой. На удивление, через пару минут лётчик, сбитый сегодняшней нервотрёпкой, уже посапывал, иногда жутко скрипя зубами и пугая водителя.

В 4-45 у «пчёлки» Михалыча сидели кто на коробках пулемётных лент, кто на деревянных ящиках из-под реактивных снарядов, восемь разведчиков, отобранных лично Платоном. Вряд ли кому-то удалось закрыть хоть один глаз в эту чёрную ночь. Подъехал майор Чижов, внезапно сам проснулся Михалыч. Оглядев, построившихся в шеренгу разведчиков, Михалыч отдал честь и неожиданно, с серьёзным выражением лица, спросил:

— Билеты все купили?

Может быть, в другое время пацаны ржали бы над его шуткой минут пять, но тут никто даже не улыбнулся. Пилот понял, что парни уже настроились. Настроились найти, защитить, спасти и… убить! Чижов прошёл вдоль шеренги, заглядывая каждому в глаза. Молодых не было, все парни опытные, принимавшие участие не в одной смертельной драке.

— Слушай, Платон, а зачем вам четыре пулемёта? — удивился майор.

— Ми их кращить будим, товарищ майор, — ответил за Платона Араратик.

— Санитара вижу, радиста вижу. Сапёр есть?

— Сапёр есть, и двух снайперов взяли, — ответил старшина.

— Теперь вижу, что крошить будете, — сдержанно пошутил ротный. — Много слов говорить не буду. Каждый знает, зачем идёте. Знаю, что устали, вторые сутки искры из-под ног. Выручайте наших парней и трое суток отдыха от меня. Ни пуха, ни пера, разведка!

— К чёрту… — недружно ответила шеренга, поворачиваясь на посадку.

Над горной грядой появилась светлая полоса. Через полчаса рассвет. Именно туда и направилась, набирая высоту и скорость, до зубов вооружённая «пчёлка» Михалыча.

Неожиданно с базой связался старший лейтенант Иванов:

— Чиж, я Ваня! Вижу зарево пожара и приглушённые звуки взрывов. Дистанция примерно 5–7 километров. Прошу разрешение начать движение в этом направлении.

— Ваня, движение разрешаю, соблюдайте осторожность. На связи, — ответил Чижов и тут же о новости доложил начальнику штаба.

«Троечка» упала. Пилот тянул её до последней возможности. Падали скорость, высота, но когда стрелка давления масла в гидравлике упала за «0», а в кабине появился едкий сизый дым горящей электропроводки, штурман рванул ручку двери кабины и заорал в грузовой отсек:

— Падаем! Держитесь, пацаны!

Удар о землю был очень сильный и неожиданный. Никто из сидящих в отсеке разведчиков и не ожидал, что земля так близко. Поэтому «раскорячиться» как следует успели немногие. Все дружно подпрыгнули к потолку, разбивая головы, ломая руки, шеи и рёбра об обшивку вертолёта, автоматы, железо АГС (автоматический гранатомёт со станиной), а потом также тяжело грохнулись вниз, доламывая не сломанное. Направляющие и амортизаторы шасси подломились, как пересушенные спагетти, а передние спаренные колёса от удара о землю, оторвались и улетели со звоном, подпрыгнув от земли аж за сто метров от места падения вертушки. Где-то наверху что-то громко хрустнуло и протяжно заскрипело. Лопасти продолжали вращаться и делить воздух ровно на пять частей, содрогая уже мёртвую машину последней агонией вибрации корпуса.