Александр Григоров - Знать

- Скажи, Дима, ты - счастливый человек?

- Н-наверное.

- А знаешь, почему? - Стукалин вжал голову. - Потому что я - не любознательный. Не знаю, что ты берешь у меня миллионы на покупку аппаратуры и сидишь на откатах. Понятия не имею, сколько стоит производство и прокат рекламного ролика, и сколько составляет маржа, заложенная в смету. Абсолютно не ведаю о продакт-плейсменте. Да я и слова такого не знаю. Как хоть пишется?

Дима беззвучно показал пальцем дефис.

- А представляешь, если мне вдруг станет все это интересно? Может ведь получиться, что я тебя не просто уволю, но и на бабки поставлю? - Несусвет сделал паузу и гаркнул: - Может?!

Дима мелко закивал. Он знал о махинациях на телевидении, но природная осторожность мешала пользоваться ими. Максимум, на что отваживался Стукалин - ничего не делать за ту же зарплату. Впрочем, безделье быстро надоедало, и он бросался в омут работы - не успевали спасать. Сейчас Дима понял, что стесняться воровства бессмысленно - все равно при надобности обвинят. А так хоть будет за что страдать.

- Я понял, Карп Наумович, - ответил Стукалин и посмотрел в глаза. - Но наших технических возможностей для такого фокуса не хватит.

Несусвет подавился хлебцом. Постучать начальника по спине Дима боялся, пришлось ждать. Теперь Карп Наумович вперился красными от слез глазами.

- И что нужно, чтобы наших технических возможностей хватило?

- Система "голкипер" - аппарат и софт, - не мигнув, ответил Дима. - Если сейчас закажем, вечером будет, к утру разберемся.

Тоскливо глядя на остатки кефира, Несусвет сделал круговое движение чашкой.

- И зачем нам голкипер? Мы же не спорт снимаем.

- Очень просто...

Стукалин давно хотел освоить эту программу, договорился с дистрибьюторами, попросил придержать. Не было повода, чтобы попросить деньги. Но теперь и повод нашелся, и откат можно брать смело.

Карп Наумович прочистил нос, повернул его к зашторенному окну, чтобы попали тусклые лучи, чихнул. Крошки на столе взметнулись, слетев на ковер, кефир качнулся в чашке.

- Ладно, давай счет-фактуру, - подвел итог Несусвет.

Если бы нужная бумага оказалась у Димы под рукой, шеф наверняка заподозрил бы неладное. Счет лежал в столе приблизительно месяц - без даты. Стукалин попросил полчаса.

Допив ненавистный кефир, Карп Наумович набрал по телефону Гошу. Тот звонил во время беседы, а шеф не брал трубку.

- Я насчет журналистов, - поинтересовался Смык, - где их завтра поставить и вообще - что с ними делать?

- А вот что...

Сочащийся через жалюзи свет ложился ровно нарезанными кусками на ковер.

На окраине города сидит ребенок-ИНЯД. Одна нога тянется вдоль дороги, вторая - по щиколотку тонет в мягком лесу. Корпусами-руками ребенок упирается в землю, боясь упасть на спину. Утро его радует и печалит одновременно. Радует, потому что солнышко светит, но не печет; люди спешат на работу, а он никуда не спешит - сидит себе, наблюдает. И печалится, потому что его любимая игра заканчивается - придут дяди, выроют яму, забором огородят. Иди, играй в другом месте.

Зато начинается не менее интересная игра - в солдатики.

- Последний раз предлагаю - идемте со мной. - Варгашкин с коробкой наперевес вещал в коридоре защитникам. "Идемте" прозвучало, как "идемтсе". - Вы - ученые, а не бандиты!

- Зато и не барыги, - ответили из коридора.

Варгашкин махнул рукой, чуть не выронил коробку и посеменил в сторону выхода.

Судьба упрямцев интересовала его в высшей степени - поди потом, доказывай, что новый торгово-развлекательный центр построен не на костях. Сочтут проклятым местом, да еще и на отшибе, нос воротить станут. В рекламу придется вложить - мама дорогая! Нет, все-таки мысль с оптовым рынком не такая и сумасшедшая. Надо будет повторить ее Гоше. Оптовики - люди без суеверий, им все равно, где брать товар, лишь бы дешевле.

Тем временем Бронский наладил установку термоядерного синтеза в режиме бомбы. Оставалось в нужный момент нажать "ввод".

В приемной директорского кабинета поставили Огнена. Незнание русского спасет от атакующих фраз, знание английского нанесет урон штурмовикам.

Бронский занял позицию в той части коридора, куда выходила лестница. Оборудовали баррикаду из мебели - за ней укрылись ИНЯДовцы, вооруженные экспонатами из музея и лабораторными принадлежностями.

На первом рубеже разместились Дюжик и Истомин. Здесь будет самая каша, в которой понадобятся защита и медицинская помощь. Борис Менделевич занял место в радиоузле, Яся крутилась с веб-камерами - настраивала онлайн-трансляцию. Куда-то подевался Ростислав, последний раз его видели в пролете запасной лестницы.