Александр Григоров - Знать [СИ]

Из стопки счетов и договоров Смык взял две бумажки, провел по ним ладонью, приложил одну к другой. Посмотрел на расстоянии вытянутой руки.

— А мне завтра нужно отвозить Верховному его часть, — пожаловался Несусвет. — На ближайшее время я отбрехался — до и после Нового года банки тормошить бесполезно. Но принципиально вопрос не решен… Что посоветуешь?

Ничего посоветовать Смык не мог в принципе, хотя бы потому, что не был в курсе откатов наверх и тонкостей их передачи.

— Может, свои доложить? — произнес Гоша с осторожностью.

Не разгибая спины, Карп Наумович со свистом выпустил воздух через сомкнутые губы и уставился в бронированное окно. Просматривались нагие деревья, прикрытые полосками снега, как чернокожие стриптизерши белыми стрингами.

— Думай, что говоришь, — прохрипел Несусвет.

На что сообразительный парень Гоша, но беспросветная его тупость в финансовых вопросах подчас удручала. «Свои доложить»! А подопечные бизнесмены на кой? А государственный бюджет? Эдак по миру пойдешь, если свои в недостачу класть.

По затянувшейся паузе Смык догадался, что брякнул несуразицу.

— Еще вариант, — протараторил Гоша, — вот эти махинации с цифрами, не знать ли вертит?

— Ну ты их совсем переоцениваешь. Кучка интеллигентов под предводительством гипнотизера. Как бишь его? Ползуна. Мозги заморочить такому же сброду, как они сами, могут. Но развернуть финансовые потоки вспять, как сибирские реки… нет, не верю. Кишка тонка.

Откликом послужило урчание кишечника. Несусвет хотел разогнуть спину, но не смог. В таком положении пошел к двери в личный туалет, расположенной в другом конце кабинета.

— Хотя, не будем снимать подозрений. Во всяком случае, до того, как отчитается Бронский.

Договаривал Несусвет из-за закрытой двери, на фоне грохота ободка и лязга пряжки.

— Есть один проверенный способ, — ответил Смык разложенным на столе документам. Что-то неуловимое смущало в них. — Называется «подстава».

Одобрением был гул сливного бачка.

Последние метры до здания Управы Бронский прошел медленно. Хотел развернуться и убежать. Потом думал сослаться на болезнь — вот же, и вправду сердце дергает. Да нет, не дергает — от волнения, наверное, колотится.

Не каждый день совершаешь предательство.

У него нет объяснений, откуда у знатоков сила. Но есть информация о захвате ИНЯДа.

На проходной проверили документы и пустили.

Идя по скользким ступеням, Николай Вальтерович думал, что еще не поздно уйти, потом позвонить и отказаться. Какой он шпион? Всю жизнь имел дело с формулами, которые не обманешь; скорее — они тебя. А тут решается судьба людей, это вам не термоядерный процесс запустить. Впрочем, и он влияет на судьбы… тьфу ты, с ума сойти можно.

Не для себя, для науки стараюсь, чтобы сделать ускоритель и показать, что он работает. Стоит ли открытие сделки с совестью? Гадко, противно. И мысли лезут отвратительные. И кабинет уже вот, за углом.

Снова показав документы дежурному, Бронский понял, что дороги назад нет. Его отметили в книге, он расписался. Давно расписался в беспомощности перед мерзостью, его окружающей.

В груди ожил холод. Полз по телу, заставляя дрожать руки и колени. Так страшно профессору было только раз — перед вступительными экзаменами в университет.

— А, уважаемый Николай Вальтерович! Заходите, пожалуйста! Чай, кофе? — Несусвет вышел из-за стола навстречу. Проходя, зацепил стакан с чаем, тот подрожал на месте и успокоился, передумав падать. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.

— Я ненадолго, — пробормотал профессор.

— Будет вам. — Без всякого приказа в дверях появилась секретарь с подносом. — Чай с медом попробуйте. Зимой в качестве профилактики — самое оно.

Несусвет и сам с аппетитом посмотрел на блюдце, но проклятый желудок отозвался предупредительным спазмом.

— Знать научилась снимать безналичные деньги. Только с откатов. И они собираются брать ИНЯД, — скороговоркой произнес Бронский. — Я должен договориться с охраной и пустить их. На случай приезда варты — вот их список боевых и защитных фраз.

Протянул сложенный вчетверо листок. Несусвет пробежал по нему глазами и поджал губы.

— Да? — сказал Карп Наумович сам себе. — Ишь: куда намылились… Зачем им ИНЯД? Да вы кушайте мед, Николай Вальтерович, сам собирал.

Мед Несусвет действительно собирал — смотрящий центрального рынка заносил, зная слабость. Карп Наумович из-за болезни медком не баловался, но угощать любил. Так бывший курильщик смотрит на сигарный дым.