Александр Григоров - Знать [СИ]

Рёшику показалось, что он попал в антимир, в котором он и друзья поменялись телами. Причем, оба поместились в него и разговаривают с собой месячной давности.

Скинулись на три стаканчика кофе.

— У меня пока концы с концами сходятся, — поддержал Истомин. — Но рано или поздно в налоговой узнают, чем я занимаюсь. Отберут лицензию, останется только минимальная зарплата в поликлинике… нужно бить на опережение. Если не мы их, то они нас раздавят. У них варта, прокуратура, суды… А сейчас у нас преимущество — они не знают, что мы — сила. И если шарахнуть, как следует…

Рёшик поднял руку и внимательно посмотрел через дорогу.

— Похоже, уже знают.

У входа на стадион остановились спецавтобусы, из которых выходили вартовые. Пользун побежал к дороге, но Истомин и Дюжик догнали его и схватили за плечи.

— Ты здесь нужен.

— Чем ты поможешь?

Заговорщиков накрыли. Кто-то попытался использовать силу, но неумело. Вартовые скрутили десяток интеллигентов, остальные сбежали через дырку в сетчатом заборе.

— Наконец-то вы проснулись, — сказал Рёшик, наблюдая за отъезжающими машинами и говоря тол ли им вслед, то ли паре друзей. — С чего начнем?

Он допил кофе, сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в урну. Промахнулся — огонек скользнул по ободу и упал на землю.

— Я очень извиняюсь, — произнес мягкий сочный голос, — но курение в общественных местах у нас запрещено. Статья сто семьдесят пятая административного кодекса.

Говорил пожилой мужчина в ярком пальто, цвета яичного желтка, костюме-тройке и начищенных до блеска туфлях. На голове — шляпа, в одной руке — старомодный саквояж, в другой — длинный зонт.

— Но раз вы уже покурили, — продолжал бдительный гражданин, — то будьте любезны, хотя бы не сорите.

Он кивком показал на дымящийся окурок.

Рёшик подошел к урне, затоптал чинарик и отфутболил его подальше.

— Нет, я все-таки еще раз извиняюсь. Если вас не затруднит, положите окурок именно в урну.

— Я тоже извиняюсь, — с запалом ответил Рёшик, — но это никакое не общественное место! Окурок я потушил, от него ничего не загорится.

Бдительный гражданин поставил саквояж на пенек, прислонил трость и перевел дыхание.

— Молодой человек, вы стоите рядом с киоском. Киоск — рядом с автобусной остановкой. Куда вам искать место еще общественней? — Престарелый франт говорил медленно, ввинчивая каждое слово в слушателей, как саморез в дерево. — А это влечет предупреждение или наложение штрафа от одного до пяти не облагаемых налогом минимумов доходов граждан. Я вас именно что предупредил. Или вам как раз нужно, чтобы непременно оштрафовать?

Пока гражданин вещал въедливым голосом, Пользун, Дюжик и Истомин не заметили, как пошли искать окурок, нашли его и выбросили в урну.

Очнулись, когда в поучениях франта наступила пауза.

— Ух ты, — выдохнул Володя, — ловко вы нас «нагнули».

— Позвольте представиться. — Гражданин приподнял шляпу. — Раскин Борис Менделевич, адвокат. Правда, после реформы уволен из государственной конторы, но я юрист не по трудовой книжке, а по состоянию души.

Он поднял с пня саквояж и взял трость.

— Я сегодня был на вашем занятии в первый раз. И мне кажется, у меня немного получается. Как вы это называете — сила знания?

Трое одновременно кивнули.

— Вы меня опять простите, но я случайно подслушал ваш разговор о том, что пора атаковать. — Раскин состроил мину. — Чушь собачья.

Истомин и Дюжик переглянулись. Рёшик достал сигарету, хотел прикурить, но одумался и спрятал обратно в пачку.

— А что же делать? — спросил он, теребя отворот шинели.

Адвокат выпятил грудь и ткнул тростью в невидимого противника.

— Мы будем защищаться на вражеской территории!

Днем в отделении варты Столичного района относительно спокойно.

Разгребли ночные подвиги, приготовились к вечернему приему героев. На этом фоне доставка десяти мужчин (трезвых) стала событием для личного состава. Задержанных определили в камеру, и скоро сержанты потеряли к ним интерес. Как и к тем пятрым, которых доставили на день знаний почему-то в Столичный.

А после обеда жизнь вообще казалась раем, если бы не сквозняки.

Начальник отделения майор Буркун успел разделаться с жениными котлетами ровно в тот момент, когда в дверь постучали. Кого черт принес в перерыв? Либо что-то срочное, либо дежурный получит в лоб. Буркун с грацией бегемота смахнул крошки, допил чай и скомандовал:

— Войдите!