Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Афонасий оказался мужиком дельным. Матвея с его телегой быстро пристроил в хвост обоза, Любаву с Аксиньей тут же приставил к походной кухне, на весь обоз кашеварить. Так и сказал:

– Вам, хозяюшки, самое дело кашеварить. Помощников себе сами возьмете кого надо: дров там натаскать да котлы тяжелые ворочать. У нас за котловую работу плата предусмотрена, так что не обижу. Кухонный скарб в конце обоза будет идти, сразу за вами, разберетесь.

Мама с Любавой только кивнули согласно и пошли знакомиться с хозяйством. Афонасий же испытующе уставился на Матвея:

– Ну скажись, голубь, что умеешь? Зачем с нами идешь?

– А Силантий разве не говорил? – Матвей удивленно посмотрел на купца.

Афонасий хмыкнул:

– Мало ли что мне Силантий говорил. Ты-то что скажешь? Не он со мной идет, ты. Я тебе доверять должен.

Матвей кивнул согласно. Не поспоришь, прав Афонасий.

– Умею по тайге ходить, стрелять умею, следы читать умею немного, ну и работу любую тоже могу. А с вами иду потому, что спокойнее. Но не до конца, уйдем от вас примерно через седмицу. Любава вот с вами до города пойдет, против варнаков этих говорить будет в суде.

Афонасий закивал согласно, поджав губы и нахмурив брови:

– Да, слыхал я про это все… Вот же нелюди… Ну ничего, довезем. У меня охрана видал какая? Медведя голыми руками заломают.

– Видал, здоровые мужики. Есть среди этих один, шибко ловкий. Умудрился отсюда убежать, да мы его поймали и вернули. Но догляд за ним особый нужен.

– Это который? – Афонасий повернулся в сторону сидящих на телегах бандитов.

– А вон тот, на ближней телеге развалился, а остальные сидят.

– А ну пошли – Афонасий решительно зашагал к указанной телеге. Подошел, кнутовищем ударил Жакана по голени, да так, что то зашипел от боли.

– А ну сядь, морда.

Жакан сел и уставился на купца.

– Ты что ли бегать любишь?

Жакан не ответил.

– Ну-ну. Смотри, могу ведь и жилу на ноге подрезать, шибко не побегаешь.

Затем, повернувшись к стоявшему тут же тому самому рыжему детине, сказал:

– Вот что, Григорий, ты за этим приглядывай. И если что не так тебе покажется, прострели ему колено.

Жакан ощерился и хотел было что-то сказать, но посмотрел на молчаливого Григория и передумал.

Афонасий же повернулся к Матвею и сказал:

– Этих охранять надо, так что готовься, тоже заступать будешь по ночам. Из твоих кто править умеет?

– Умеют обе, справятся.

– Добро – Афонасий кивнул и ушел, дел перед выходом еще много, за всем проследить надо. Через короткое время к Матвею подошел молодой паренек, он принес большую холстину:

– Афонасий передал, сказал телегу накрыть.

– Зачем? – Матвей принял у него сверток, но накрывать не спешил.

– Там увидишь – паренек хмыкнул и ушел.

Незадолго до полудня обоз был готов к выдвижению. К реке пришел отец Андрий. Он прочел молитву и благословил отбывающих, а затем подошел к Матвею. Внимательно осмотрел их всех, особо задержав взгляд на Любаве, а затем заговорил:

– Я вижу, что сердца ваши ожесточены. Вам предстоит большое испытание: вы будете видеть тех, кто принес вам столько боли. Видеть их, делить с ними хлеб, беречь их от опасностей. Вам будет очень тяжело, но помните – Господь всегда карает виноватого, всегда. И их тоже ждет божий суд, как и вас. Все зависит от того, что вы сможете сказать на этом последнем суде. Помните об этом и идите с Богом.

Он перекрестил их, развернулся и отошел. Афонасий гаркнул зычно: «Трогай!» и первым хлопнул вожжами по бокам запряженную в телегу лошадь. Обоз тронулся…

Обозники были народом бывалым. Телеги тянулись по дороге, поднимая клубы пыли, выстроившись длинной вереницей, но никакой суеты и путаницы не было. Каждый знал свое место, никто не спешил и не отставал. По бокам от обоза бежали обозные псы: поджарые, крепкие. Серко они приняли не сразу, пришлось показать зубы. Теперь он привычно бежал рядом с телегой Матвея, и никто из обозных не пытался оспорить это его право. Вообще обозные псы отличаются от всех других. У них очень развита работа в своре. Как бы ни увеличивался или уменьшался обоз, они самостоятельно распределяли между собой места и всегда охраняли его со всех сторон. Матвей отметил это сразу и очень удивился их сообразительности.

Через некоторое время, отплевываясь от висящей в воздухе тонкой пыли, Матвей добрым словом вспоминал Афонасия, передавшего полотнище. Сейчас хотя бы припас да вещи не будут забиты пылью. Ствол винтовки Матвей предусмотрительно закрыл промасленной тряпицей, и можно было не переживать.