Гейл Форман - Я сбилась с пути [litres]

– В этот раз он запросил больше информации, – сказала она, просматривая сделанные заметки. – Он хочет аналитический разбор соцсетей. Учет всех предложений, лицензий. О, и он хочет услышать от вас что-то новое. Оригинальную песню, еще не выложенную.

– У нас нет готового материала, – ответила Сабрина. – Мы не можем взять из воздуха новую песню.

– Как насчет «Пропасти между нами»? – спросила мама. Мы тогда работали над этой песней. Мама снова переключилась на заметки. – Так, посмотрим. Его ассистентка сказала, он хочет услышать что-то уникальное и… – Она просмотрела заметки в поисках точных слов. – Принадлежащее только ему.

«Принадлежащее только ему». Вот оно, предупреждение.

– Похоже, придется обойтись «Пропастью между нами», – поверженно сказала Сабрина. – Мог бы он дать нам больше времени.

– Вообще-то, – заговорила я, – у меня есть кое-что еще.

– Нет, ничего у тебя нет, – рявкнула Сабрина. Вот такая у меня сестра. Если она не видит – значит, этого не существует.

Мама посмотрела на меня и, поняв, что продолжать я не собираюсь, сказала:

– Если у тебя что-то есть, давай послушаем.

– Да, – съязвила Сабрина, – давай послушаем.

– Вообще-то, ты это уже слышала, – ответила я Сабрине.

– Что?

– «Маленькое белое платье». Ты назвала эту песню «жалким куском сентиментального дерьма». – Я достала телефон и открыла аудиофайл.

На обычно бесстрастном лице Сабрины отразилось море эмоций: злость, отвращение, боль.

– Ты записала ее? Без меня?

– Не всю целиком… – запинаясь, пробормотала я. – Только часть вокала, ударный фон припева и связку. Потому что подумала, если ты услышишь…

Она прервала меня взмахом руки.

– Я не изменю своего мнения насчет этой песни.

Я привыкла к твердому мнению Сабрины и ее праву вето, но ее высокомерие меня взбесило. И случилось это еще до того, как она произнесла:

– Слушай. Только я буду с тобой честна. Автор песен из тебя так себе. Твои песни такие сентиментальные, такие незрелые. Пишешь как любительница.

– Мне семнадцать! И если не ошибаюсь, мы с тобой обе любительницы.

– А разве план не в том, чтобы перейти на следующий уровень? Но с этой песней ничего не выйдет.

– Почему ты ведешь себя так…

– Как будто завидую? – продолжила она. И хохотнула. – Завидую тебе?

«Как будто весь контроль у тебя», – хотела сказать я. Но ее предположение тоже подходило.

– Давайте сделаем паузу. – Мама повернулась к Сабрине. – Может, хотя бы послушаем ее?

Даже когда это была моя песня, учитывалось только мнение двоих. Они всегда будут командой.

Сабрина откинулась на спинку стула, больше не возражая. И сверлила меня взглядом, как бы бросая вызов.

Я нажала на кнопку воспроизведения.

Дальше следовало еще два куплета, но Сабрина бросила на меня такой ядовитый взгляд, что я не осмелилась их оставить. Выключила запись.

– Ты уловила идею, – сказала я маме.

Она выглядела удивленной, точно не узнавала ни песню, ни человека, который ее пел.

– Ну, – протянула она, – это весьма необычно.

– Она не обработана, но я хочу добиться легкого звучания, – добавила я. – Может, добавить ударных и пианино.

– Она уникальна, – заметила мама, – с эфиопской мелодией. Мне кажется, Хейден не слышал ничего подобного.

Она прониклась симпатией к этой песне. Я слышала это. И Сабрина тоже слышала. И решительно воспротивилась.

– Я не буду это петь.

– Милая, – пролепетала мама, – давай будем профессионалами.

– Профессионалами? Разве профессионально озвучивать проблемы с папой перед Хейденом Бутом?

– О чем ты говоришь? – закричала я.

– Прошло семь лет, – ответила она, постукивая по груди. – Смирись уже.

– Сама смирись!

– Может, и смирюсь. Может, я устала о тебе заботиться.

– Так вот как ты это называешь? Потому что, по-моему, ты только дискредитируешь меня. Задвигаешь.

Когда я злилась, то закипала. Когда Сабрина злилась, то замирала. Это одно из многого, что различало нас. Но в тот момент атмосфера изменилась. Сабрина закипела от гнева, воспламенив всю комнату, а потом все эмоции сошли с ее лица, ее голос стал ледяным.

– Если выберешь эту песню, – сказала она, – будешь петь ее одна.