Чарльз Мартин - Где живет моя любовь [litres]

И я снова стал разглядывать грузовик. Я просто не мог оторвать от него глаз. Его кузов был выкрашен изнутри черной краской и снабжен специальным полумягким ковриком, все молдинги были выправлены, отчищены от коррозии и отхромированы заново, лобовое и оконное стекла были заменены на новые, а покрышки при ближайшем рассмотрении оказались новенькими «мишленами» увеличенного размера.

Брайс дернул рычаг, открывая капот. Я заглянул внутрь и едва удержался, чтобы не присвистнуть. Похоже, «Форд» был тщательно отреставрирован не только снаружи, но и внутри. Большинство деталей двигателя сверкали свежим хромом, патрубки были сделаны из какого-то современного металлизированного материала, оплетка ведущих к свечам проводов была оранжевой, как кузов, и нигде не было видно ни пятнышка старого масла или грязи.

Брайс продолжал сиять. Я помнил, что мой приятель не из тех, кто первым начинает разговор, поэтому я встал рядом и только молча любовался оранжевым механическим чудом. Наконец я открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут Брайс отступил к водительской дверце, выдернул из замка ключи зажигания и вложил их мне в руку.

За моей спиной Мэгги вздохнула так глубоко, словно ей вдруг перестало хватать воздуха. Брайс по-прежнему сжимал мою руку с ключами, словно дожидаясь, пока слова, которые он собирался произнести, сами собой сложатся в предложение. Наконец это произошло, и Брайс кивнул.

– Мне всегда нравился твой грузовик.

Я снова взглянул на пикап и почувствовал, как мои глаза сами собой вылезают из орбит.

– Ты хочешь сказать, что это… что это мой старый грузовичок?

Брайс кивнул и вытер руки ветошью.

– Который час?

Я достал Папины железнодорожные часы.

– Почти семь.

Брайс посмотрел на небо и прищурился.

– Кино начинается через полчаса, так что нам лучше поспешить.

Мэгги вопросительно взглянула на меня.

– Какое кино?

Брайс посмотрел на нас так, словно мы должны были знать точно.

– То самое… – Его глаза лукаво заблестели, но он постарался скрыть улыбку. Брайс был уверен, что сделал все от него зависящее, чтобы мы обо всем догадались, но я по-прежнему не представлял, о каком фильме он толкует. Впрочем, я был готов смотреть что угодно, если это означало, что в старый кинотеатр для автомобилистов я поеду на моем новом-старом грузовике.

Мэгги побежала в дом, схватила сумочку и пару одеял, потом забросила все это в салон и села. Брайс устроился рядом с ней и захлопнул пассажирскую дверцу. Они оба ждали меня, а я все никак не мог решиться сесть за руль чудесного автомобиля. Наконец я забрался в кабину, вставил ключ в замок зажигания и повернул.

Если я когда-нибудь попаду в рай, Бог, я надеюсь, даст мне поводить точно такой же пикап.

Я включил передачу и плавно тронул машину с места. Мы объехали дом, вывернули на подъездную дорожку и вскоре были на шоссе. Честное благородное слово, я едва не заплакал, когда пикап с легкостью разогнался до шестидесяти миль в час.

Когда мы приехали в кинотеатр, Брайс выскочил из кабины и бросился к проекторной. Я услышал, как он загремел сковородками в бывшем киоске по продаже всякой всячины, и почувствовал запах попкорна. Сам я тем временем поставил машину перед самым большим экраном – поближе к одному из многочисленных столбов с громкоговорителями. Опустив задний борт, я постелил в кузов одно из одеял.

Вскоре вернулся Брайс. Он нес три большие миски с попкорном и упаковку «Старого Милуоки». Поставив все это в кузов, Брайс вернулся в кинобудку и начал щелкать выключателями, настраивая аппарат.

Я повернулся к Мэгги.

– Как ты думаешь, какой фильм хочет показать нам Брайс?

Мэгги уперлась руками в бока и посмотрела на меня через плечо.

– Ты еще спрашиваешь! Конечно, про Ретта Батлера!

– Шутишь! Этого не может быть! – Я бросил взгляд на экран, где появилась заставка.

Мэгги швырнула в меня кусочком жареной кукурузы.

– А вот увидишь!

Я огляделся по сторонам и увидел, что кинотеатр снова изменился. Справа от кинобудки Брайс устроил полноценное стрельбище для стрельбы на большую дистанцию. Вдали, ярдах в восьмистах, я разглядел восемь ростовых мишеней. Каждые сто ярдов дистанции были отмечены большим белым знаком, как на поле для гольфа.

– Решил поупражняться? – спросил я у Брайса.

Он кивнул.

– Когда твой приятель-полицейский увидел мой кубок, он попросил меня немного поучить его ребят тому, что я умею. – Брайс вопросительно поглядел на меня. – Как ты считаешь, сто́ит?..