Элис Макдермот - Девятый час [litres]

Салли зачерпнула смесь со дна чашки.

В спальню вернулась сестра Жанна. Она тоже держала в руках чайную чашку и ложку.

– Если бы вы чуть-чуть поели, миссис Костелло… – начала она, подходя к кровати. – Может, немного яблочного пюре?

Миссис Костелло все еще кашляла, но уже изящно, слабо и жалобно отнекивалась. Она опять откинулась на подушки.

– Посторонись-ка, милая, – сказала сестра Жанна Салли и втиснулась между ней и больной.

Отвернувшись к туалетному столику, Салли мельком увидела собственное отражение в зеркале. Она выглядела бледной и взъерошенной, с дикими глазами – такая нелепая. Было что-то безумное в том, как она прижимала к груди хрупкую чашку и блюдце. Что-то безумное в самой идее: заткнуть женщине горло. Остановить ее дыхание. Положить конец ее бесполезной жизни, ставшей бременем для всех, – лишь бы получить то, чего она жаждет для матери, которую любит больше всего на свете.

Салли посмотрела на молодые лица на свадебной фотографии.

Две здоровых ноги миссис Костелло в атласных туфлях под кружевным подолом платья. Черные волосы мистера Костелло, густые и волнистые, блестят от помады.

Разве они тоже не смотрят из прошлого диким взглядом?

Миссис Костелло снова закашлялась. Салли оглянулась на нее, и вдруг – за то время, что понадобилось ей на разворот телом, кашель больной словно перешел в другой регистр. До начала приступа она успела сползти с подушек, и теперь спина у нее вдруг выгнулась, а голова запрокинулась. Она силилась поднять голову с подушки, как пловец, выныривающий на поверхность. На щеках и на шее у нее проступили красные пятна – неровные и хаотичные, как щербины на битой посуде. Миссис Костелло прижала ладони к матрасу, точно хотела подняться, потом кашель совершенно ее одолел. В такт ему билась под простыней культя. Салли двинулась к больной и почувствовала, как, плеснув через край, чай намочил ей блузку. Она резко повернулась поставить чайную чашку, а когда развернулась снова, то наткнулась на темную спину сестры Жанны. Монахиня отступила от кровати, хотя ее белый крахмальный чепец все еще склонялся к миссис Костелло. В руках она по-прежнему держала чашку с яблочным пюре и ложку. Кашель калеки еще раз изменился: теперь это было не выталкивание воздуха, а втягивание его – глубокое и мучительное. Маленький рот раззявился, раскрылись и светлые глазки, в которых сейчас чувства и смысла было больше, чем когда-либо видела Салли: паника, боль, удивление.

Салли услышала собственный возглас и схватила монахиню за рукав.

– Помогите ей, сестра! Она задыхается.

Не поворачивая головы, сестра Жанна вытянула руку с ложкой, держа ее на уровне талии Салли и делая знак не подходить ближе. Рука сестры Жанны была на удивление сильной, но смотрела монахиня на миссис Костелло. Она была спокойна и непоколебима.

Салли лишь смутно догадывалась, что сестра Жанна знала: лучше подождать, не вмешиваться, дать приступу, «глупостям» пройти.

Лицо миссис Костелло посинело. Вырывавшиеся у нее звуки походили на рев осла или на треск рвущейся ткани. Между синими губами показался влажный язык. Ее грудь вздымалась, словно выворачивая жалкое тельце наизнанку. Миссис Костелло скорчилась от шума, издаваемого ее легкими, от попыток вдохнуть, подтянула к животу здоровую ногу, нагнув голову в направлении колена. А потом ее кашель опять изменился, пошел на спад и внезапно стих. Салли снова услышала, как по водостокам дома барабанит дождь.

И тут в комнате возникла сестра Люси – точно упала ночь. Она была еще в своей темной накидке, которая словно развевалась, и ее плат тоже развевался. На обоих блестели капли дождя. На мгновение показалось, что в комнату больной проник запах дождя. Сестра Люси была уже у кровати, нависла над ней, подняв на руках легкую как перышко миссис Костелло, и держала ее так легко, так привычно, что та словно двигалась сама собой в объятиях монахини. К сестре Люси присоединилась сестра Жанна, она ухватила женщину за плечи. Обе монахини быстро ее посадили, похлопали по рукам и запястьям, побарабанили по спине. А потом, точно мать, укачивающая маленького ребенка, сестра Люси пристроила голову миссис Костелло себе на сгиб локтя в темном рукаве. Прошло какое-то время. Больная будто затихла. Сестры снова ее опустили. Салли увидела, как мотнулась вперед длинная, аккуратно заплетенная коса миссис Костелло. Миссис Костелло обмякла, рот у нее опять раззявился, потом ее лицо скрылось за накидкой сестры Люси, когда монахиня провела большим пальцем по лбу, стирая капли пота, а может, слезу. Салли увидела, как сестра Жанна перекрестилась. Сестра Люси сделала то же самое.