Александра Ронис - Тот, для кого живу [СИ]

А еще она хотела, чтобы прекратилась утренняя тошнота и недомогание, поэтому часы считала до заветного дня и радовалась, что никто ничего не заподозрил. Пока.

И наконец настал тот день, когда срок ее беременности сравнялся шести неделям. Перед выходом она поцеловала сынишку в вихрастую макушку, показала соседке, где лежат выстиранные и выглаженные для него вещи, и, подхватив приготовленный заранее пакет, тихо выскользнула из квартиры, пока Денис, отвлекаемый няней, не закатил истерику из-за ее ухода. И чтобы Вера Григорьевна не заметила смятения, написанного на ее лице. Сама-то Ксения прекрасно понимала, отчего лихорадочным блеском горели ее глаза, да иногда противная дрожь проходила по телу. Странное дело, в предыдущие дни и слез почти не было, а сейчас захотелось почему-то плакать. Было безумно жаль, тоскливо на душе.

Вся процедура заняла на удивление мало времени, каких-то несколько минут. Она даже не успела ничего понять толком. Накрутила себя перед кабинетом до такой степени, что у нее тряслись ноги, и все расплывалось перед глазами. Не без посторонней помощи с трудом залезла на кресло, еще острее чувствуя от этой позы собственную беззащитность, приготовилась к жуткой боли. Ее сразу предупредили, что наркоз будет местный. Сжала ладони в кулачки, крепко зажмурилась, стала считать про себя, чтобы отвлечься от чужих грубоватых прикосновений внутри себя.

Неожиданно стало больно, и через секунду где-то в ногах зажужжал «пылесос». Возникло непреодолимое желание отстраниться, соскользнуть с пластикового наконечника, но Ксения, стиснув зубы, приказала себе терпеть.

Не прошло и минуты, как внезапно все стихло. Девушка приподнялась на кресле.

– Это все?

– Полежи пока, еще не все, – безликий человек в медицинской маске у нее в ногах жестом показал ей, чтобы она не шевелилась.

Почему-то Ксения никак не могла распознать лица врача. На мгновение даже подумала, что это мужчина, а не женщина. Моргнула несколько раз, чтобы вернуть себе остроту зрения, и поняла, что это слезы стояли в глазах. Наверное, она слишком крепко жмурилась.

Вакуум снова заработал, и девушка опять напряглась, болезненно поморщилась.

– Шрам откуда? – кивнув ей на оголенный низ живота, спросила женщина, тем самым отвлекая от неприятных ощущений. Все-таки, это была женщина.

– Кесарево, – только успела ответить Ксения, как жужжание прекратилось.

– Вот теперь все, – медик подала ей руку, помогла спуститься с неудобных ступенек.

Девушке не верилось, неужели все? И ничего не поменялось вокруг? И жизнь продолжается, как и прежде? Только внутри все кровоточит и душа болит.

Ксюшу проводили в палату, положили на живот что-то холодное. Велели лежать, не вставая, пока не разрешат. Отвернув голову к стене, она лежала молча, не желая никого ни видеть, ни слышать. А еще чтобы никто не видел ее. Ведь то, что она сделала, это большой грех.

К обеду ее разбудили, всучили памятку с рекомендациями после аборта, дали блистер с противозачаточными (для устранения гормонального дисбаланса), снабдили остальными инструкциями – половой покой, никаких бань-саун-ванн, избегать переохлаждений-перегреваний, не поднимать тяжелое, контрольная явка через две недели. Ксения послушно кивала и мечтала поскорее добраться домой, обнять Дениску и замереть, слушая биение его родного сердечка. Может, бог ее когда-нибудь простит…

От слабости или от жары у девушки постоянно кружилась голова, и домой она шла, часто останавливаясь. Сейчас она дойдет до подъезда и отдохнет на лавочке, отдышится, приведет себя во внешне относительный порядок и только потом поднимется в квартиру. Но когда Ксения приблизилась к детской площадке, ей моментально захотелось превратиться в невидимку. На лавочке у подъезда сидел Денис и ждал. Ее?

– Привет, – при виде нее парень медленно поднялся со скамейки.

До боли вцепившись в ремешок сумочки, перекинутой через плечо, и придав лицу самое беззаботное выражение, какое она только могла, Ксения взглянула на Дениса с улыбкой.

– Привет… С днем рождения прошедшим.

– Спасибо, – парень смутился, ведь день его рождения они собирались отмечать вместе. – Я уезжал с родителями, – поспешил объяснить он свое длительное отсутствие.

Ксения понимающе кивнула, снова улыбнулась.

– Как мальчик? – спохватился парень, произнес скованно: – Сын… Ты?

– Все хорошо, Денис, спасибо, – бодро ответила девушка. – Мы поправляемся. Скоро и следов не останется, – ни у нее, ни у него.