Борис Лурье - Дом Аниты

Концлагерными нарами служили в лучшем случае грубо сработанные промышленные стеллажи. Отсылая нас к лагерному опыту, Бобби описывает намеренно неудобные, наклоненные кровати, всю ночь напролет залитые светом. Садизм подчеркнут удобными креслами для наблюдателей. Подробные описания механических, постоянно движущихся кроватей с «мягкой штуковиной, похожей на кулак», которая «может неожиданно поразить отдыхающего в любой момент», напоминает о том, как обращались с заключенными: людей систематически будили среди ночи. «Узники преклонного возраста жили в кирпичных постройках, а группу, в которой прибыл я, человек 400, поместили в деревянные бараки. Ни одеял, ни подушек нам не выдали. Все спали на боку, сдавленные, точно книги на полке, прямо на досках, подложив под голову скошенный деревянный брусок. Каждое утро из этих постелей вынимали трупы». (Brandy, Murray. Му Name was No. 133909 …and I Sang. [Self-published autobiography], 2002.)

В Третьем рейхе было принято обозначать зверства эвфемизмами. Иногда псевдонаучными, иногда обыденными. Убийство называлось также Aktion (действие, акт). Но почему изгнание в «свободный мир» хуже смерти?

«Индустриальные рабочие мира» ( Industrial Workers of the World , также Wobblies ) — международная рабочая организация, чей расцвет пришелся на 1920‑е. Уоббли были сторонниками классовой борьбы рабочих и отмены наемного труда. Кроме того, питали склонность к песенному творчеству, в том числе гимнам.

Испанский лозунг No pasaran («Они не пройдут») — антифашистский призыв к сплочению Испании времен Второй мировой войны. Фраза отсылает к обороне Мадрида во время фашистской агрессии; песню записали в Нью-Йорке в 1937 г.

Wir sind die moorsoldaten («Мы — болотные солдаты», нем. ) — песня протеста, написанная в 1933 г. заключенными концлагеря в Нижней Саксонии, где содержались главным образом политические противники Третьего рейха. Впервые была исполнена в лагере Бёргермор на концерте заключенных. Песня протяжна, проста, как солдатский марш, и монотонна, что отсылает к рутинной каторжной работе в тяжелых условиях.

Во временны́х рамках романа это отсылает к пестрому стилю хиппи.

Бобби проводит различие между гражданскими лицами — то есть теми, кто не участвует в боевых действиях, — и заключенными Дома Аниты, которые тем самым участвуют в войне.

Человеку нельзя ясно помнить сны по пробуждении. Но, с другой стороны, без полноты памяти человек не может достичь свободы. Раб памятью не располагает.

Заключенным обычно брили виски, а когда волосы отрастали — выбривали полосу через темя. Через весь роман проходит описание выбритой борозды.

Раззадоривающие пытки — стандартная практика на сеансе с профессиональной доминой, однако некоторые детали — «сейчас выпадут кишки» — намекают на более серьезные истязания. «Нацистские врачи прославились жестокими медицинскими экспериментами. Обширные эксперименты по стерилизации и кастрации, на которых более или менее специализировался Освенцим… развитие нацистской биомедицинской идеологии. Они официально поощрялись как воплощение расовой теории и политики». (Lifton, Robert Jay. The Nazi Doctors . New York: Basic Books, 1986. C. 269–302.)

Намек на то, что хасиды совокупляются через отверстие в простыне. Это очевидная басня. Предположительно в Средние века раввины пытались навязать подобную практику, но не преуспели. На иврите это называется Hor Basadin («дыра в простыне»); практика остается метафорой механической, бесчувственной сексуальности. Лурье иронизирует над этой идеей, изображая причудливую фантазию о члене, который торчит из скатерти, дабы женщины отведали его — жестоко или нежно.

Здесь сохранено слово «стенки»: пенис как помещение, замкнутое пространство «я» — на протяжении книги пенис рассказчика многократно преображается.

Обычно профессиональные домины не занимаются оральным сексом; нельзя, впрочем, сказать, что этот ритуал — обычная фелляция. Здесь гениталии производят питание, и домины используют рабскую сперму для своих целей. Инверсия сексуальности: обычно сексуализированным кормящим органом выступает грудь, здесь же, как ни странно, пенис.

Этот «долг» описывает безопасные игры садомазохистов. Фантазии о каннибализме перечеркиваются необходимостью сохранить жертву (раба) в живых, дабы та продолжала развлекать Хозяек.