Мишель Уэльбек - Серотонин

Мы остановились на вершине холма, полого спускавшегося к воде, он расстелил на траве одеяло и показал мне на увязшую в песке лодку, в сотне метров от нас.

– Видишь номер на борту, BOZ- 43? Попробуй выстрелить прямо в центр буквы О . Ее диаметр равен приблизительно двадцати сантиметрам; из «штайр-манлихера» хороший стрелок спокойно попадет в нее с полутора километров. Ну, для начала и так сойдет.

Я улегся на одеяло.

– Найди удобное положение, не торопись… У тебя не должно остаться никаких причин шевелиться; ни малейшей, кроме твоего собственного дыхания.

У меня это получилось без особого труда; приклад имел вогнутую гладкую поверхность, и его легко было пристроить на плече.

– Тебе могут повстречаться всякие дзен-буддисты, которые скажут, что главное – слиться воедино со своей целью. По-моему, все это чистая хрень, к тому же у японцев нет никаких способностей к спортивной стрельбе, они еще ни разу не побеждали в международных соревнованиях. Однако снайперская стрельба очень напоминает йогу: ты пытаешься слиться воедино со своим дыханием. Поэтому надо дышать медленно, все медленнее и медленнее, как можно более медленно и глубоко. Когда будешь готов, наведи прицел на центр мишени.

Я так и сделал.

– Ну, получилось?

Я кивнул.

– Имей в виду, тебе не надо стремиться к полной неподвижности, это просто-напросто нереально. Ты не можешь не шевелиться, потому что дышишь. Но двигаться надо чрезвычайно медленно и равномерно, в ритме дыхания, отклоняясь чуть вправо и влево от мишени. Когда ты этого добьешься, поймаешь ритм, тебе останется нажать на спуск в то мгновение, когда ты пройдешь через центр. Нажимай еле-еле, спуск настроен сверхчувствительно. Вообще, HS 50 – однозарядная винтовка; если захочешь выстрелить еще раз, придется перезарядить; поэтому на войне снайперы редко пользуются этой моделью, для них результат превыше всего, а они там для того, чтобы убивать; но лично я считаю, что единственный шанс – это правильно.

Я на мгновение закрыл глаза, чтобы не думать о подоплеке такого выбора, и тут же открыл их. Все шло хорошо, как и сказал Эмерик, буквы BOZ медленно скользили туда-сюда в видоискателе, и, выбрав, как мне показалось, правильный момент, я нажал на спуск, раздался еле слышный хлопок, что-то вроде мягкого «плюх». Это было и правда потрясающее ощущение, я провел несколько минут вне времени, в чисто баллистическом пространстве. Поднявшись с земли, я увидел, что Эмерик направил свой бинокль на лодку.

– Что ж, неплохо, очень даже неплохо, – сказал он, повернувшись ко мне. – В центр ты не попал, пуля вошла в контур буквы О, то есть ты был в десяти сантиметрах от цели, для первого выстрела на расстоянии ста метров я бы сказал, что это отличный результат.

Уезжая, он посоветовал мне какое-то время практиковаться в стрельбе по неподвижной цели и только потом переходить к «движущимся мишеням». По номерному знаку легко сориентироваться, он идеально подходит для тренировки. Что касается лодки, то можно расстрелять ее в хлам, сказал Эмерик в ответ на мои возражения, он знаком с владельцем (заметим в скобках, тот еще козел), и он явно уже никогда не выйдет на ней в море. Он оставил мне десять коробок с патронами по пятьдесят в каждой.

В течение следующих нескольких недель я упражнялся минимум по два часа каждое утро. Не скажу, что все мои заботы «мгновенно улетучились», это было бы преувеличением, но должен признать, что во время этих кратких передышек я чувствовал себя относительно спокойно. Конечно, свою роль, безусловно, сыграл и капторикс, да и алкоголем я не злоупотреблял; кстати, тот факт, что я ограничивался пятнадцатью миллиграммами капторикса в день, чуть не дотягивая до максимальной дозировки, не мог меня не обрадовать. Утратив всякие желания и смысл жизни (впрочем, может быть, эти термины тождественны? Сложно сказать, у меня не выработалось четкого мнения по этому поводу), я удерживал свое отчаяние на вполне приемлемом уровне, с отчаянием жить можно, большинство людей так и живет, лишь время от времени задумываясь, не позволить ли себе хоть какой-то глоток надежды, но, задавшись этим вопросом, они отвечают на него отрицательно. И тем не менее они цепляются за жизнь, очень трогательное зрелище.

Что касается стрельбы, то прогресс был налицо, я сам поразился такой стремительности; не прошло и двух недель, как я научился не только попадать в центр буквы О , но даже в колечки В и в треугольник четверки; тогда я начал подумывать о «движущихся мишенях». Пляж буквально кишел ими, удобнее всего в этом смысле были морские птицы.