Виктор Пелевин - Искусство легких касаний

— Фильма этого я тогда не видел, — ответил Акинфий Иванович, — таких ассоциаций не было. Думал про Ганнибала-полководца. Даже портрет его вспомнил — в школе репродукция висела в кабинете истории. Молодой бородатый парень… А потом я заметил, что слова понемногу действуют.

— Как?

— А так, что я эту скалу с рогами уже совсем по-другому видеть стал. В ней угроза появилась. И мощь. Я догадывался, конечно, что сам себя завожу, но поделать ничего не мог. Потом страшно стало. А что, если и правда какой-нибудь бог явится? Что делать буду? И тогда…

Акинфий Иванович помотал головой из стороны в сторону — словно бы сомневаясь в собственном воспоминании.

— Тогда он и явился.

Акинфий Иванович сказал это без всякого драматизма, но в коше стало тихо. Вдруг сделались различимы странные звуки за стенами — ночные сигналы насекомых, далекие крики птиц. Ночь, в сущности, вовсе не была уютной и нежной. Это ощутили все.

— Что, древний бог? — спросил Иван.

Акинфий Иванович кивнул.

— Он что, перед вами из скалы вышел?

— Нет. Началось с самых обычных мыслей. Сперва у меня в голове словно щелкнуло, и я понял, что Ганнибал носил шлем с двумя рогами, чтобы походить на своего бога. А до этого такую же каску носил Александр Филиппович Македонский. «Джентльмены удачи» смотрели?

— В детстве, — ответил Тимофей. — Каску помню, да.

— А почему он ее надел? — вопросил Акинфий Иванович. — Потому что был человек понимающий и знал, кто дает удачу и за что. Его не зря называли «Александр Двурогий». Почти как Баала с карфагенской горы. В те времена все серьезные пацаны были в теме — вот только Александру времени не добавили, а наоборот. Наверное, в чем-то ошибся. Или самого в жертву принесли… Я так еще важно это помыслил, будто сам в теме был. И тут я его и увидел.

— Баала?

— Его. Он, правда, не представился. Но выглядело серьезно. Словно бы такой… воин в доспехах из света. Наверное, я потому это подумал, что вспоминал про Ганнибала и Александра. Но особых подробностей я не разобрал — свет был такой ослепительный, что поначалу я не мог нормально смотреть. Вот как если бы из солнца вырезать фигурку — смогли бы вы ее разглядывать? Различил только два рога, завернутых вниз — из них самый яркий свет и бил. Вернее, не из рогов свет, а сами рога из света. Понимаете?

— Как-то не очень.

— Ох, как бы вам объяснить… Если вы в игры всякие играете — представьте, что такой супермен, у которого на голове два реактивных двигателя, и они его держат в воздухе. Его изображали двурогим, но это на самом деле не рога, просто древнему человеку такое сравнить было не с чем, кроме как с бараном. Но это и не двигатели, конечно. Сравнение не лучше. Скорее воронки из света… Вихри…

— А другие его тоже видели? — спросил Тимофей. — Джигиты эти?

— Не думаю. Это был… Сон наяву, что ли. Но до того отчетливый, что я даже скалу эту видеть перестал.

— Ослепли?

— Нет. Просто этот двурогий и сияющий все мое внимание захватил. Но при этом он не то чтобы болтался передо мной в воздухе. Нет, он оставался в каком-то своем мире. Совсем ином. Я только после этого допер, как такое бывает — кому-то явление Божьей матери в небе, а никто рядом ее не видит. Потому что Богоматерь не в небе появляется, а в уме. Понятно?

— Понятно. А Жорес заметил?

— Что-то он почувствовал, потому что от костра быстро так отошел и глаза ладошкой прикрыл. Но видел ли он то же самое, сказать не могу… А потом бог со мной заговорил.

— На каком языке?

— Вообще не словами. Меня как будто к компьютеру подключили — я за секунду очень много нового узнал… Причем не так, как бывает, когда один человек другому что-то объясняет и тот постепенно врубается. Нет. Как будто меня впустили в такое пространство, где все эти вещи…

Акинфий Иванович замялся, подыскивая выражение.

— Висят в воздухе, — подсказал Валентин.

— Ну примерно. Их не по одной понимаешь, а сразу вместе. Не зная их, с богом общаться просто нельзя. Словно мне мозги прокачали перед аудиенцией. Чтобы я хоть примерно понимать начал, куда голову просунул.

— И что вам закачали?

— Целую новую картину мироздания. Как все устроено между богами и людьми.

— Расскажите.

Акинфий Иванович поглядел на часы.

— Завтра. Последний день будет, отдохните как следует. Вы же не байки из склепа слушать приехали, а видами любоваться. Давайте спать.

Последний полный день трека оказался самым приятным и расслабушным. Было прохладно, в меру пасмурно — клочья тумана не скрывали гор, а как бы показывали их в другой рамке. Тропа почти все время шла вниз, и шагать по ней было легко и весело. Из дольнего мира долетали зовы быков и запахи сильной и дикой природы.