Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

Я отрицательно покачал головой:

— Простите, господин Катерпиллер, не курю.

— А чего так? — удивился хозяин.

— Понимаете ли, спортсмен, — пояснил я, — дыхалку тренирую.

— Дыхалку? Спортсмен? — снова удивился Семен Обусловович. — И каким же вы, Агам, атлетизмом изволите заниматься?

— Исключительно спринтерским бегом на марафонские дистанции, — объяснил я расширенно, чтоб понятней было.

— А-а, — уважительно кивнул хозяин, — спринтерский бег на марафонские дистанции я уважаю. Сам в молодости не прочь был, а вот теперь… Эх, нелегкая…

Он так тяжело вздохнул, что мне стало совестно кичиться своей непревзойденной (по внутреннему ощущению) мощью и лихой молодостью, и я уже было хотел начать его утешать, как вдруг появилась Золя. Она несла на спине поднос с кофейником и двумя ослепительно белыми чашками. Комната наполнилась ароматом свежезаваренных в проточной воде желудей. Эвона как! У них тут, на Петроградской, еще и кофе растет! Неплохо, смотрю, устроились.

— С лосьоном, Изольда Шестиаховна? — что-то уж очень сурово поинтересовался у девушки Катерпиллер.

— Конечно, Семен Обусловович, — робко кивнула та, — разрешите идти?

— Идите, дорогая, до завтрашнего утра вы свободны.

И Золя так же, как и ранее, тихонечко выскользнула из комнаты.

— Прошу к столу, уважаемый господин Сократов, — пригласил Катерпиллер.

Естественно, никакого стола здесь не было и в помине. Поднос Золя поставила прямо на мокрый пол пред хозяйским грибом.

— Да вы не стесняйтесь, присаживайтесь, — Семен Обусловович подвинулся, освобождая мне место рядом с собой, — в лапах правды нет. А разговор, я так чувствую, нам предстоит долгий. Я угадал?

Что мне оставалось ответить? Пришлось кивнуть:

— Вы, как всегда, правы, господин…

— … давайте на равных, зовите меня Семеном, хорошо?

— Хорошо, Семен Обу…

— Семен.

— Хорошо, Семен.

— Вот и славно, Агам. Наливайте кофе, он у нас отменный. Желуди над плитой сушим, на кухне. Там влажности — двадцать семь процентов. Самое то, что надо. Лосьон из ванной комнаты во второй квартире…

Я наполнил обе чашечки, взял одну в средние лапы и осторожно отхлебнул. Божественно! И алкоголя сколько надо. А то многие обычно недоливают, или, наоборот, лишнего добавляют. Вкус портят в угоду желанию. А тут…

— М-м-м… — только и произнес я.

— Согласен, — кивнул Катерпиллер, — Изольда кофе варит отменный. За то и держу при себе, плесень собирать запрещаю. Как, по-вашему, Агам, прав я?

— Естественно, — блаженно подняв усы, ответил я, — ваша мудрость с первого взгляду бросается в глаза. Таких как вы, редко…

— Да бросьте вы, Агамемнон, — скромно отмахнулся Семен Обусловович, хотя я заметил, что он от лести просто млеет, — я цену себе знаю. Меня комплиментами не проберешь («ха-ха», — только и подумал я). Скажите лучше, как вы относитесь к глобальному потеплению в отдельно взятой жилой квадратуре.

— Положительно, — отвечаю, — отношусь. У нас на Зине Портновой, Сократ рассказывал, в прошлом году отвратительно топили. Многие тогда в уличную канализацию перебрались, поближе к трубам, дома выдержали только самые морозоустойчивые. А в канализации разве жизнь? Нет, без сомнения, там тепло, но питаться экскриментальной пищей, простите… Мы ж не мухи!

— Верно говорите, Агам, — согласился Катерпиллер, — мы не мухи, чтоб крысиный помет жрать. Нам самой матушкой природой иной стол предназначен…

— Да, да… — кивнул я и зачем-то ляпнул: — И стул.

— И стул, — автоматически согласился Семен Обусловович, а потом, когда уже произнес, с удивлением на меня уставился. — Постойте, при чем же здесь стул?

— Да так, юморю, — улыбнулся я, — люблю, знаете ли, Семен, каламбуры выкобенивать.

Катерпиллер громко рассмеялся и мягко похлопал меня по спине.

— Уважаю, Агамемнон! Юмор — дело хорошее. Причем, что занимательно, и к месту, и не к месту. На юморных тараканов обижаться грех. Уважил старика, Сократов. Молодец!

— Стараюсь, Семен, — ухмыльнулся я, — это у меня наследственно, от предков. Кстати, давно вы с Сократом знакомы?

— А мы и не знакомы, — перестал смеяться Катерпиллер, — я сказал: слухами земля полнится. Мы ж тут не только в норе сидим, а еще общаемся, торговлю ведем, культурным обменом в полный рост занимаемся, сельским хозяйством… Вон, плесень какую вывели. Такую поищи на всей Петроградской… А кофий?

— Кофе знатный, — поддакнул я.

— Вот… А про ваш Сократов клан мне от Правопушкарских известно, от родни. У них там с вами какие-то семейные связи… Кто-то то ли от них к вам, то ли от вас к ним перебрался… Миграция, понимаешь… Я, от кого точно не помню, но про Сократа не раз слыхал. Говорят, второго такого интеллектуала во всем Петербурге днем с огнем не сыскать… Я скептик. Не особо верил, а вот тебя, Агам, увидел, пообщался чуток, и сомнения мои рассеялись. Уж коль ты, молодой таракан, такой ничего себе не глупый, то каковы ваши старшие-то, а? Логично?