Анна Матвеева - Птичий рынок

Тут и появился жук.

Он то приближался, то удалялся, но очень скоро целиком завладел нашим вниманием.

Его жужжание навевало тревожное чувство неотвратимости.

За неделю до того я был на театральной премьере. Во втором акте из шкатулки выпустили бабочек. Незамысловатый, но эффектный режиссерский прием.

Как только бабочки вылетели на свободу, зрители тотчас потеряли интерес к пьесе. Актеры продолжали исполнять свои роли, демонстрируя мастерство перевоплощения, но всё это померкло рядом с бабочками. Даже искушенные критики, сидевшие на лучших местах, следили исключительно за взмахами крыльев. Про актеров вспоминали только, когда они взаимодействовали с бабочками. Вон тому, бородатому, одна села на плечо, и он, не будь дурак, ловко это обыграл. А вон та, пожилая, едва не наступила на бабочку. Зал охнул, кто-то вскрикнул “стой!”, актриса вздрогнула и до конца спектакля так и не cмогла вернуться в образ.

Жук произвел точно такой же эффект – застольное действо продолжилось, но следить за ним было невозможно. У хозяйки возник страх, что жук явился по ее душу. Только и ждет удобного момента, чтобы десантироваться к ней прическу и доставить невыразимые страдания. Она вздрагивала, дергалась, а потом потеряла самообладание и взвизгнула:

– Сделай что-нибудь!

Муж, который к тому времени уже практически воткнулся в стаканчик, принялся этот самый стаканчик ласково увещевать:

– Да ладно тебе, – сказал он стаканчику. – Это просто жук, он тебя не обидит.

Жук продолжал кружить над столом.

Столкнувшись с настырностью непрошенного насекомого и таким к себе отношением со стороны супруга, хозяйка выскочила из-за стола и спряталась в доме.

Звон захлопнувшейся двери, застекленной прозрачными квадратиками, разбудил мужа.

Он вынул из стаканчика нос и посмотрел на нас.

Я вспомнил, как в детском саду во время “тихого часа” один мальчик описался. Когда его повели переодеваться, он смотрел на нас, других детей, точно такими глазами.

Высоко подняв голову, муж встал на нетвердые ноги и взмахнул салфеткой.

Взмах, другой, третий.

Со стороны могло показаться, что он порывисто с кем-то прощается.

С припозднившимся грибником, с кустами, посажеными другими мужчинами, с лесом, который вот он и одновременно недоступен.

Один из неверных взмахов принес результат – жук был сбит.

На земле его настиг тапок.

И откуда такая прыть…

Всё случилось так быстро и обыденно, что никто сначала не поверил.

Включая самого мужа.

Теперь на его лице был укор.

Вы должны были остановить меня.

И успокоить ее.

Почему вы бездействовали?

Он позвал супругу, и та изволила явиться. Она что-то жевала. Осмотревшись и не увидев опасности, она одарила своего героя поощрительным эпитетом. Он потянулся к ней губами, но она отвернулась, как отворачиваются от собаки, норовящей лизнуть лицо.

Со стороны леса раздался мелодичный перезвон. Все повернули головы. По опушке шел темный грибник, он вел палкой по прутьям. Прутья издавали мелодичный перезвон.

Наутро я проснулся очень рано, но второй гость уже бодрствовал. Он читал книгу.

– Если бы не алкогольные зорьки, я бы вообще не читал, – признался гость.

Выйдя на террасу, я увидел две вещи: грибника за забором и собаку на полу.

Грибник воровато рыскал под березами, собака рычала и била что-то лапой.

Жук.

Тот самый вчерашний жук.

Он еще шевелил лапками, отчего и стал игрушкой для собаки.

Выглядел он безнадежно, поблизости уже рыскали муравьи. Я добил жука.

Некоторые вещи надо делать самому.

В электричке на обратном пути продавались нелопающиеся мыльные пузыри. Я подумал, что если выдувать такие пузыри дома при закрытых окнах, то скоро все комнаты забьются пузырями и людям не останется места. Как будто красномордый пришел.

А еще я думал, что так и не смог обратиться к хозяйке на “ты”, хоть она на этом очень настаивала.

Пока не заведешь себе улитку-другую, ни за что не догадаешься, какой это популярный питомец. Куда там хомячкам или попугайчикам. Скажешь между делом в какой-нибудь компании о приобретении, и со всех сторон несутся робкие каминг-ауты: “И у нас… и мы тоже… и я детям завел…” Практически тайная ложа, выращивающая совершенное и непобедимое биологическое оружие. В США за их содержание и разведение до пяти лет тюрьмы грозит, а мы ничего, держимся. Опознав в толпе “своих”, улитководы не хуже заправских рыбаков начинают хвастать размерами брюхоногих – “глаз – во!” – и делиться историями из жизни. Даже председатель совета экспертов одной крупной литературной премии рассказывал, как, приехав однажды из Крыма, обнаружил в чемодане огромного моллюска: то ли подбросили, то ли сам заполз. Посадил в трехлитровую банку, зелени насыпал и спать лег. А поутру обнаружил, что путешественник из банки сбежал. Правда, далеко уйти не успел и был возвращен в карцер, на этот раз под крышку с мелкими дырочками. Но тяга к свободе этого графа Монте-Кристо оказалась непреодолимой. Ночью он каким-то образом справился с крышкой и ушел – на этот раз безвозвратно, не оставив временному хозяину даже записки “Прощай, наша встреча была ошибкой”.