Анна Матвеева - Птичий рынок

Махнула полотенцем с плеча прямо перед ее лицом. Та, недовольно отстранившись, крикнула:

– Чё, блин, совсем? – красиво мотнула русыми волосами.

– Загуляла она, Лёкушко, – вдруг прямо Лёке в лицо запричитала бабушка, подходила к ней все ближе и ближе. – С твоим рыжим загуляла. Стерьва мелкая. Ронна сестра.

Она как-то очень в лицо это сказала. Как камень кинула. И нечем было закрыться. Дуня вдруг как заорет:

– Я тут при чем? Сам приперся такой – когда Лёка? когда Лёка? то он не знает! может, чайку попьем? Попили! – Дуня захохотала.

– Это я не велела ёму тебя встрецать, – бабушка надвигалась на Лёку, и уже некуда деваться от душного запаха курника, от ее провонявшего прогоркшим фартука. – Сиди, говорю, дома, пока разберут. Дунька-то хотела вообшше убежать к ему, шоб тебя не видеть. А ты пораньше вон. А я ёму, как же так – ведь записаться хотели…

– А никакой свадьбы не будет, девушки! – Дуня одну за другой положила ноги на стол.

Лёка вдруг быстро и аккуратно отодвинула бабушку в сторону. Дернулась к табуретке, но Дуня, опередив ее, успела крикнуть: “Заяц!” Закрыла голову руками.

Лёка опустила кулак, потом сжимала и разжимала пальцы, немного раскачиваясь с пятки на носок.

– Точно – Заяц! – не сразу глухо произнесла она. – Я не буду тебя бить, Дуня, чтобы мамочка там на небе не расстроилась, не заплакала… чтобы ни одно животное в Африке и в нашем замечательном новом государстве не дай бог не погибло из-за такой суки, как ты.

– А ты как его себе представляла? Ну вот как? Как-нибудь представляла животное это?

– Так, внимание! Давно хотела тебе. Вот ты задрала свою руку, ручонку на меня… из-за Комара, помнишь? Ну чего ты помрачнела? Я же тогда его лживую сущность тебе на блюдечко выложила! С каемочкой! А так бы ты сдуру замуж за него! Я спасла тебя практически. Вот ты подняла ручонку-то свою… прошу заметить, я никогда первая не начинала! Ну, всё-всё! Ты подняла, и оно где-то проснулось, поняв, что пробил час. Оно знает маршрут, скорость, с которой надо двигаться, его выбрали, оно – ни при чем, но сейчас пропадет. Всё из-за нас. Отомстить бы надо, объяснить, заклевать, чтобы не повадно, но никак. Оно обречено. Из-за нас…

Дуня, зажав сигарету в уголку рта, разлила им остатки вина. Ей нравилось, что в глазах сестры удивление сменилось восхищением. Подняли бокалы.

– Дуня, я вот что хочу сказать. Я ведь однажды полностью в тебе… ну, веру потеряла, что ли, даже проклясть хотела. Сердце болело, как болело. Ни когда Комар, а потом позже, когда бабушка за твои долги квартиру нашу продала. Главное, прощение у меня просила перед смертью, что все деньги тебе ушли, ну ладно-ладно. Я не об этом. Ты вот, когда месяц назад прислала мне перевод и сказала, что хочешь расплатиться со мной потихонечку… – голос Лёки вдруг дрогнул, заблестели глаза.

Ну, понеслась, с тоской подумала Дуня. Еще она подумала, что сестра в свои тридцать четыре выглядит на добрый сорокет. Вот она жизнь в их Мухосранске, с кучей детей и двойником Комарова. Она никогда не видела мужа сестры – ни на свадьбу, ни на бабушкины похороны не поехала, – но примерно представляла, чем можно разжиться в их стоячем болоте.

– …я ведь и не надеялась. Мне и не нужны эти деньги-то. А вот как тепло на душе стало, потому я здесь. Кровь родная – не водица, Дуня. Спасибо тебе, сестренка. Никогда не думала, что толк из тебя выйдет. Прости меня, – Лёка, пошарив по столу взглядом, нашла салфетку, высморкалась. Огляделась потом. – Квартира-то твоя, что ли?

Дуня кивнула. Сама вдруг последовала за восхищенным взглядом Лёки, окинув высокие потолки узенькой кухни. Наткнувшись на циферблат настенных часов, вспомнила, что надо работать: через десять минут у нее чат. Вот уже неделю она держит одного голландского придурка в приватах по часу, защипнула тонкими пальчиками за самую мошонку. И еще ни разу не разделась до конца. Здесь дело уже не в сиськах, а в психологии – как лечь, как посмотреть, засмеяться, на локте привстать, сверкнуть кулоном на груди – не всем дано. Капают его денежки в ее виртуальный кошелек – кап-кап, минута полтора евро. Это только трафик, а за каждую дополнительную фантазию – снова плати. Но больше его нельзя за нос водить – сегодня что-нибудь кардинальное!

– Слушай, у меня скайп по работе в два часа. Очень важный. Ты можешь пока в магазин, а? Молока там купить, мяса, вино нам на вечер. Я дам деньги. Погуляй часик, хорошо?

Запрыгал на столе Дунин мобильный. Лёка замахала руками – конечно-конечно. Засобиралась, охая.