Таисья Пьянкова - Таёжная кладовая. Сибирские сказы [litres]

– Вот страх-то! – потом говорили другим изумленные глядельщики. – Щас, – думаем, – пойдёт на берег вода стеною – хана! Всю деревню зальёт! И знаем, что бежать надо, только ноги к земле приморозило.

Скоро вода стала опадать и расходиться на стороны неторопкой волной. Не успела она дойти до берега, как на ровной озёрной глади увидели мужики светлый дворец. Да такой, который не нашими руками строился! Кабы можно было его пощупать, тогда бы глядельщики поняли, из чего сотворена была красота такая, что и смерть перед нею оказалась нестрашной.

Тут на дворцовое крылечко выпорхнула из двери махонькая девчоночка, будто рыбка золотая, заискрилась она своим сарафаном да кинулась бежать по воде, как по заливному лугу, прямехонько к старому Акентию.

Вот уж обхватила девчоночка его шею, смехом радостным звенит. А старик нагнулся к ней, шепчет что-то на ухо да показывает на темечко белого камня.

Должно быть, девчоночке-то не первый раз Акентия понимать – мотнула она головёнкой и побежала к тому месту, где долблёная лесенка в озеро окунулась. Скоро уж эту стрекозу мужики наверху увидели. Весело помахала она колдуну рукой и скрылась в савельевском доме.

Шибко долго она не заставила себя ждать: вот уж ведёт за руку прямо к воде самого Савелия Брюхова. А тот как спал, так и вышел на луну босой да в рубахе выше колен. Только на голове поштой-то шапка нахлобучена. Спросонья, должно, понимал, что одеться следует, да не сообразил до конца.

– Щас утопит, – шепчутся глядельщики.

Но не-ет! Ничего подобного. Повела девчоночка Савелия по воде, как сама только что шла. Сперва он все вздрагивал, но скоро осмелел и пошел босяка вытаптывать – может, думал, что сон видит. Девчоночка впереди торопится, а он приотстал, топотит. Когда же увидел, что она успела уже на крылечко взбежать, да ещё и ларец ему навстречу вынести, – галопом попёр.

На берегу Акентий-колдун даже засмеялся.

Взлетел Савелий на дворцовое крылечко и завертелся у ларца. Хвать-похвать! Ни карманов нету, ни пазухи. Хотел было длинную рубаху с себя стянуть – девчоночки постеснялся. Под рубахой-то у него одни родимые пятнушки были.

Ах ты, мать честная!

Давай Савелий тогда из ларца в шапку нагребать.

Девчоночка ему о чем-то толкует, а он, знай, хватает. Нагрёб целую шапку, на пузо взгромоздил и бегом по воде домой! – успеть бы повторить этакую радость.

Но оказалось, что шапка не пухом набита. Савелий её и на плечо вскинет, и на голову вознесёт, и обратно на живот вернёт. Даже с берега видать, как мужик уработался.

Где-то посередине пути Савелий сообразил, что не донести ему до берега ношу свою. Остановился он в досаде, оглянулся – назад вернуться, отсыпать маленько добра-то, но понял, что и обратную дорогу ему не одолеть. Да и светлый дворец стал уже под воду уходить: девчоночка с крыльца Акентию машет – прощается.

Глянул и Савелий в ту сторону, увидел колдуна, и повалилась из его рук шапка. Ударилась шапка о водяную гладь – покатился звон до самого леса. Хотел Савелий шапку поймать, да следом за ней и нырнул в поддонную глубину.

Напоследок вынырнул, заорал – в деревне люди слышали, но спросонья не поняли, в чём дело.

А над водою озерный туман поплыл. Затянул туман непроглядною пеленой недавнее сияние, канул в гуще его и камыш, и прибрежный сосняк, и Акентий-колдун…

Гляделыцики сунулись было уходить, да куда ни ступят, всюду у ног береговая топь. Пришлось повременить. Когда же туман полёг росою на приозерные травы, оказалось, что небо уже вовсю зарится, звёзды зажмурились от раннего июльского солнца.

– Глянь-ка, робя! – шумнул один из мужиков. – Не то Савелий плывёт?!

– Иде? – кинулись к берегу остальные.

– Да вона! Вон! Видите, вода усами расходится?

– И то! – теперь уж и слепые приметили тёмную точку на воде.

– Эт, твою судьбу мать! Подай-ка палку, щас я его встрену по башке, – встрепенулся самый бойкий.

– Погоди ты, стой! – успел охладить его ближний. – Ет же не Савелий! Помереть мне, не Савелий!

– Хто тогда?!

– Да нихто. Шапка Савельева плывет…

– Правда, шапка!

Покружилась шапка, будто живая, между кувшинок и, как щенок, сунулась в берег, где поспособнее было её взять. Потянулся кто ближний, наклонился, причалил её к сухому месту. А она полна золотого добра – только через край не сыплется.

– Как же не потонула?!

– А ты у Акентия спроси…

Хотели бы мужички разом поднять шапку, да не тут-то было! Больно тяжела! Не то в воду – в землю можно провалиться от такой тяжести.