Таисья Пьянкова - Таёжная кладовая. Сибирские сказы [litres]

И ведь не напрасно тревожились поселяне – не зря ходил Акентий по деревне. Выбрал старик изо всех людей самого что ни на есть бесталанного парня – Кондратия Мешкова.

Хоть в больших дураках Кондратий никогда не состоял, но ездили на нём люди, веселясь, поскольку была в нем та самая простота, которая хуже воровства. Жил он между людей беднее обобранного, как верстовой столб на дороге: и не обласкан, и не прикаян, и в тулупе наг, и в пиру тверёз. Люди только диву давались:

– На тебя, паря, и смеху не хватает, и жалости недостаёт.

Когда старик поманил Кондрата на Синее озеро, тот и спрашивать не стал – зачем? Распахнул глаза, лишь бы не споткнуться, и пошагал за колдуном.

Следом побежали ребятишки деревенские глянуть, что же Акентий с парнем делать собирается?

А те оба-два поднялись на белый камень, остановились рядом. Тут-то, обнявши парня за молодые крепкие плечи, Акентий вдруг заговорил простым, ласковым голосом:

– Это место, брат-Кондрат, хорошего человека любит. Кроме тебя, некого тут оставить. Так что будь моему дому хозяином и никому белого камня не уступай.

Впоследствии ребятишки, переживая заново страх да удивление, много раз повторяли – не отдавай-де белого камня!

Тогда и Кондратий от неожиданности тоже было попятился, отказаться от Акентьева подарка хотел, да не успел. И не один он, а и ребята видели, как метнулся колдун с высокого белого камня и пропал в озёрной глубине.

С потерей Акентия деревню будто вытряхнули из тёплого мешка прямо в непогодь, будто в летнем саду взял кто-то злой и сломил самый лучший цветок. Людям стало ясно, что проглядели они прекрасного человека. А теперь хоть кукушкой взлетай на ветку да изливай земле сиротскую тоску.

Однако жить надо. Куковать-то кукуй, а про гнездо маракуй.

Стали жить дальше.

Большого счастья Кондрату белый камень не принес, но Акентьево подворье сгодилось парню – народ стал серьёзнее на него смотреть – хозяин! А когда и невесту себе Кондрат в деревне присмотрел, вовсе признали. За добрым словом стали к нему ходить.

Но не успел Кондрат прожить человеком зарю да зорьку – вот она беда! Приехала кривая на косой. Поглянулось Синее озеро толстосуму – Савелию Брюхову.

Савелий богатый дом в уезде на самой широкой улице держал. А на белом камне захотелось ему соорудить охотничью заимку. Не столь, поди-ка, для охоты, сколь для барского выгула. И в Сибири тогда хватало всякого такого добра. Финтифлюшки, прищебетники, лизунчики – помогали баровьям чужое проживать.

– Этого нам в деревне только и не хватало! – сокрушались больше остальных матери невест. – На распутство нами только ещё не глядено… Не уступай, Кондрат, белого камня!

– Не уступай, – вторили и остальные селяне. – Ежели что, мы за тебя всею деревней пойдём.

А Савелий не отстает от Кондрата:

– Я тебе столько денег дам – два дома поставишь!

– Нет! – упёрся парень. – Сам я тут живу на птичьих правах. Что как Акентий возьмёт да и воротится?

– Какой Акентий?! – беленился Савелий. – Ты чо, сдурел? Ты слыхал когда, чтобы с того свету людей отпускали земные споры судить?

– А ты? Нешто видел Акентия на том свете-то?

– Так ить все говорят, что колдун в озеро канул!

– Озеро – не тот свет, из него и выплыть можно.

Савелия Брюхова такой разговор только заквасил: обидою барин запыхтел, досадою через край полез. И топал-то он, и деньги совал, и криком краснел… Кондратий же тихой водою капает своё:

– Нет, нет и нет!

Не вытерпел Савелий Кондратова упорства – хлестанул несговора ременным кнутом от уха до плеча. Кровь брызнула. Уж настолько Кондратий Мешков был некипятной парень, а и он огнём вспыхнул – схватил вилы, подогнал хлесталыцика к самому краю белого камня, и ничего не оставалось Савелию, как только сигануть в озеро.

Кондратий думал, что напугал барина, да ить клещ рогов не боится. У того ещё и одёжка путём не просохла после купания-то, а уж он явился на Кондратьево подворье со двумя стоялыми холуями. Втроем-то они прижали Кондратия к стене: либо уступай место на белом камне, либо мы тебе чёрный на шею повесим!

Вынудили-таки Кондратия сорвать со стены охотничье ружьё…

Сами трое только за деревней опомнились!

Однако барская правда на деньгах пасётся. А на том выпасе мурава сытная. Завсегда правда такая пересилит бедняцкую.

Скоро казённые сизари прилетели и на глазах у всей деревни забрали Кондратия с собой. Хмурых же мужиков еще и по носам постукали: не вскидываться у нас!