Мария Воронова - Погружение в отражение [litres]

Вода забурлила. Убрав кипятильник строго по инструкции (сначала вилку из розетки, потом спираль), Ирина насыпала в банку заварки, закрыла блюдечком и достала из сумки бутерброды, которые приготовила себе на обед. Для хорошего человека не жалко.

– Тут либо оправдать, либо на доследование, – решительно заявила Вера Ивановна, взяла из вазочки сушку и с усилием сломала ее в обеих ладонях. Ирина промолчала о том, что сушки принесены в первый ее здесь рабочий день, а до этого еще дома полежали.

– Вы думаете, что вправе мне указывать?

– Что вы, нет! Ни в коем случае. Просто я считаю, что нельзя приговорить человека, не прояснив обстоятельств нахождения трупа Фесенко. Мне вот просто чисто по-человечески уже интересно, что за идиот потащился в лес в совершенно новом шарфике!

– Быть модным – не преступление, – фыркнула Ирина, а мысленно добавила «хотя ты, может, считаешь иначе».

– Хорошо, а вы сами что сделаете, когда найдете труп?

– Честно? Притворюсь, будто ничего не заметила.

– Ну то есть или сообщите, как честная гражданка, или просто пройдете мимо, верно? Таинственность напускать не станете.

Ирина кивнула.

– В общем мы считаем, – продолжала Вера Ивановна, – что приговор по делу нельзя выносить, пока не выяснен этот момент. Кто скрывается под псевдонимом Константин Семенов?

– Боюсь, что сорвать покровы с этой тайны уже невозможно, – улыбнулась Ирина, тоже взяла сушку, попробовала сломать, но ничего не вышло.

– Ирина Андреевна, я вас очень прошу, не берите греха на душу! Если у вас не появится внутреннего убеждения, что Еремеев невиновен, то отправьте дело на доследование.

«Тут-то я как раз грех и приму, – вздохнула про себя Ирина, – если моя гипотеза верна, конечно. Как только ребятки почувствуют, что припекает, бедного Алексея Ильича тут же удавят в камере. Тут номенклатурным дружкам ничего даже просить у Глеба не надо будет, он сам все организует, потому что за фальсификацию уголовных дел ему светит немаленький срок, а следователей на зоне любят еще меньше, чем партработников. Или больше, смотря какой смысл вкладывать в этот глагол. Нет, доследование – это не вариант. Будем судить до упора».

– Странное обнаружение трупа Фесенко – раз, сомнительные показания будущего фельдшера, который только один из всего училища вдруг оказался наблюдательным, – два, – Вера Ивановна загибала пальцы со свежим маникюром, – второй мальчишка – это три, фляжка, которая попала на место преступления не пойми как и не пойми когда. Ведь куда ни ткни, все рассыпается, лезет, как гнилая тряпка.

Ирина покачала головой:

– Вы правы, Вера Ивановна. Перед вашим приходом я как раз об этом размышляла, только ведь доказательства невиновности столь же зыбкие, как и доказательства вины. Умозрительно все.

– Что же делать?

Ирина пожала плечами.

– А давайте следователя вызовем? – воскликнула вдруг Вера Ивановна. – Пусть он нам расскажет.

– А давайте! – Ирина засмеялась. Это ничего не изменит, Глеб умеет долдонить сто раз одно и то же и притворяться, будто не понял вопроса, так что ничего не сообщит такого, чего нет в уголовном деле, но хоть они с Аллочкой поиздеваются над ним. И то хлеб. – Обязательно вызовем, Вера Ивановна. Надеюсь, сосед с опекуншей тоже придут, и комсорг выздоровеет. Вдруг они что-то прояснят? Поверьте, я правда хочу разобраться и вынести справедливый приговор. Кроме того, в составе суда есть ваш агент…

– Ну что вы, какой агент, – Вера Ивановна смешалась и порозовела.

– Агент-агент! Мне почему-то кажется, что если вы твердо убеждены в невиновности Еремеева, то Валентин Васильевич костьми ляжет.

– Это никак не связано, – прошептала пунцовая Вера Ивановна.

– Я вас только об одном прошу, подождите до приговора.

– Само собой, Ирина Андреевна!

– Потому что, если выяснится, что вы с народным заседателем состояли в личных отношениях…

Адвокатесса замахала руками:

– Не-не! Не!

– Вот и хорошо.

Вбежав в дом, Лариса прямо в уличной обуви вскочила на стул и открыла верхнюю секцию шкафа, где хранила коробку с проявленными пленками и остальное оборудование. Вынимая его, она оступилась и чуть не разбила фотоувеличитель.

Это заставило Ларису успокоиться, снять сапоги, сесть на диван и немного отдышаться. Надо торопиться, но спешка может испортить важнейшую улику, поэтому если она действительно хочет помочь Алексею, то должна быть собранной и сосредоточенной.