Мария Воронова - Погружение в отражение [litres]

– Зачем же вы терпели?

Ольхович картинно развел руками:

– Секретарь комитета комсомола – выборная должность, а Еремеев завоевал себе дешевую популярность среди молодежи тем, что занимался бытовыми вопросами. Жилье, садики, кружки… Естественно, это импонировало людям. Я же строгий начальник, у которого на первом месте производство, – Ольхович улыбнулся, – меня и не должны любить. Я рекомендовал избрать на должность Еремеева более компетентного человека, но, увы, к моим рекомендациям не прислушались.

Ирина поморщилась. Что ж, ничего другого она и не ждала. Сейчас Ольхович открестится, следом за ним – секретарь парторганизации. Она перевела взгляд на подсудимого, и он вдруг усмехнулся ей в ответ.

Неужели Еремеев не только ездил по ушам своей пастве, но и реально заботился о людях? Да нет, вряд ли. Просто руководству надо как-то оправдаться, что столько лет не могли разглядеть чудовище под собственным носом, а друг на друга валить недальновидно, как выражается мастер слова Лестовский, вот и придумали «дешевую популярность».

Народ у нас еще пока что темный, тянется не к светлым идеалам, а все больше склоняется ко всякой материальной ерунде.

Аллочка спросила про фляжку.

Ольхович нахмурился и сцепил руки в замок:

– Фляжка? Я, знаете ли, у Еремеева в собутыльниках не состоял.

– Постарайтесь вспомнить. Возможно, подсудимый показывал вам ее, как памятный сувенир?

Ольхович покачал головой.

– Возможно, видели у него в кабинете?

– Я был у него в кабинете за все время один или два раза. Если мне нужно пообщаться с секретарем комсомольской организации, то я, как правило, вызываю его к себе. У меня в подчинении многотысячный коллектив, согласитесь, что я не могу помнить имущество каждого из них.

– Да, безусловно, – встрял Лестовский.

У адвоката не нашлось вопросов к свидетелю, директора НПО отпустили, и он сел в конце зала, хмурясь и скрестив руки. Ирина оценила деликатность Ольховича – не ушел посреди заседания.

Следующим вызвали секретаря парторганизации, плотного мужчину с простым, будто рубленым лицом. Костюм сидел на нем прекрасно.

Партийный босс зашел дальше и обвинил в своей политической близорукости Родину в целом.

– Я ж как? – горячился он с напускной простонародностью. – Если орденоносец, для меня это все, святое! Красная Звезда, шутка ли? Эх, не сразу я заметил, что высокие награды ему на пользу не пошли, зазнался парень, задрал нос!

Быстренько смастерив лицом озабоченную мину, главный коммунист поведал, что сильно был опечален поведением главного комсомольца и как раз набирался духу побеседовать с Еремеевым по душам, но тут выродка арестовали.

Ирина усмехнулась. Странный парадокс: чем выше пост у человека, чем больше власти, тем почему-то меньше гражданской ответственности. Когда судили Кирилла, то ему характеристику давали цеховой мастер и замполит лодки, где он служил, и они не побоялись сказать, что знали Кирилла как хорошего и порядочного человека.

А тут… Жалкое блеяние, поди пойми, что на самом деле представляет собой Еремеев. То ли активный и инициативный работник, то ли суетливый дурак, сующий нос в чужие дела от неумения справляться с собственными.

Впрочем, какая разница?

По части вещественных доказательств от секретаря парторганизации оказалось чуть больше толку. Он уверенно описал фляжку Еремеева как плоскую, серебристую и с гравировкой. Текст гравировки он не помнил, какой-то стих. Алексей говорил, что эту фляжку подарили однополчане, когда его выписывали из госпиталя, и с тех пор она служит ему талисманом.

Партия работает в плотной спайке со своим младшим братом – комсомолом, секретарь общался с Еремеевым каждый день, но фляжки у него не видел как минимум последние месяца три, а то и дольше. Зато ручка да, была. Он обращал внимание, потому что в детстве сам вырезывал по дереву.

– Когда впервые заметил? – секретарь нахмурился. – Боюсь соврать… Может, летом или еще раньше.

Ирина решила, что надо вызвать кого-нибудь из цеховых комсоргов, лучше нескольких человек. Вдруг дадут более внятную характеристику подсудимого, а заодно вспомнят что-нибудь полезное про фляжку и ручку. Логичнее всего отправить повестку тому, кто сейчас исполняет обязанности Еремеева.

Следом выступал парнишка, видевший, как его приятель разговаривает с Еремеевым.

У Ирины почему-то создалось впечатление, что в будущем он не раз окажется в зале суда, только уже не на свидетельской трибуне. Какой-то он был темный, вертлявый, с ускользающим взглядом и наглыми манерами.