Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

— Павел Чайка, — представился он Смагину и сморщил маленький боксерский нос, — фу, чем у вас здесь воняет, вы, что краб в машине на ночь оставили, а ну — ка выходите, я сейчас моряков пришлю, они вмиг тачку дезинфицируют и отмоют. — «Пашка-краб» зажал нос двумя пальцами и промычал, — давай парень со мной, я тебя в сауне пропарю, чтобы дух морской не портил, и санвласти не тормознули на отходе. — Он огляделся, жестом маленькой монгольской руки с увесистым кулаком, указал Смагину следовать за ним и бодрой походкой зашагал по узкому трапу. Игорь, словно береговая крыса, тенью прошмыгнул вслед за ним на борт, и оба скрылись за железными водонепроницаемыми дверьми надстройки скитальца морей и океанов, находящегося в возрасте риска и уважаемого всеми моряками мира среднего рыболовного траулера, построенного лет, эдак, пятьдесят тому назад, на верфях Ждановского судостроительного завода.

Галина отъехала метров на пятьдесят по корме судна и припарковалась за зданием насосной станции, откуда, по желтым, извивающимся от давления, пульсирующими толчками, брезентовым шлангам, подавалась пресная вода в питьевые танки траулера. Здесь девушка осторожно извлекла бумажный мешок с едким запахом и брезгливо двумя пальцами кинула его в стоящую поблизости металлическую бадью с мусором. Она еще раз, по — привычке, осмотрелась. Все пока спокойно, только рядом прошмыгнула рыжая плешивая сука с обвисшими розовыми сосками, облезлым хвостом и впалыми боками. Портовая бродяжка инстинктивно оскалилась желтыми клыками и шмыгнула за бадью с «благотворительными» помоями.

«Вот так и ты, Савельева, когда-нибудь нарожаешь детей, и бросят тебя все твои ухажеры, и будешь ты, горемыка, так же, как эта плешивая сучка скитаться по жизни с отвисшими грудями и кривыми ногами в поисках крова и еды для оравы прожорливых голодранцев от разных залетных лихих мужичков. Замуж. Нет, теперь никогда, она сама себя прокормит и не нужен ей рай ни в шалаше с красивым нищим принцем, ни во дворце с богатым и старым уродцем, на правах собственности спившегося и безумного тирана мужа».

Галина взглянула на часы. Вся операция заняла около сорока минут. Дед-охранник предупредил, что чекисты обещали вернуться через пару часов. Пока начнут искать, поднимут тревогу, свои там планы перехвата организуют с ментами и вояками на постах ГАИ, аэропорт, конечно, обложат, возьмут под контроль торговый и рыбный порт — это еще пару часов займет. Значит, порядка пяти шести часов я имею в запасе. Главное, чтобы Паша вовремя крутанулся с оформлением и вышел в море, а там ищи свищи на голубых просторах безбрежного Тихого, но такого совсем не тихого океана.

«Не переживай Галина, если я уж взялся за это дело, верь, доведу до конца» — сказал Павел на прощание. — А я так готовился к нашей встрече, — он чмокнул Савельеву в щеку и махнул рукой, — до скорой встречи, власти будут на борту через пятнадцать минут, я им пообещал шикарную поляну накрыть и каждому по ящику «Асахи» и по паре бутылок «Сантори» виски. Этим добром у меня вся провизионка забита еще с прошлого посещения японских островов, так что по моей части проколов не будет. Сама улетай, да поскорее, я ваших дел не знаю, но чувствую, все это вы серьезно замутили.

Галина обернулась на судно, и в груди у девушки что-то тревожно заныло и стеснило дыхание. «А я ведь скучаю по нему, не по Смагину, а по Павлу, это что-то другое, ну появись хоть еще на секунду…» — и тут, словно она послала сигнал в виде колебания частот, на которые реагируют только близкие люди, на трапе появился капитан. Он с мальчишеской ловкостью соскользнул по леерам на причал и через несколько секунд запыхавшись, подбежал к машине.

— Фу, боялся, уже не застану, думал, улетела моя птичка, — он прижал Голову Галины к своим губам и зашептал: «Обещай мне, что когда я вернусь, мы с тобой распишемся, иначе не сойду с места».

— Отпусти ненормальный, больно, — Савельева оттолкнула Пашку и зло сверкнула глазами, но на душе ей было приятно, что есть человек, который любит ее по-настоящему. — Пашенька, родненький, скорее уходите, вернешься, поговорим, дай мне подумать. Скажи, что там собираешься делать с моим подопечным. — Павел выпрямился, ухмыльнулся и пожал плечами.

— Да что с ним случиться, оттаивает в сауне, потом ребята переоденут его в морскую робу, но ты хоть объясни мне, кто он такой и что у вас за отношения, — Пашка, словно обиженный ребенок, исподлобья посмотрел на девушку, да так, что Савельева смутилась и погладила его по голове.