Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

Меткое «погоняло» закрепилось за лейтенантом Дубиной на просторах Великого Тихого с тех пор, как ему доверили сторожевой катер, вручили оружие, а самое главное, дали права и власть действовать с расточителями социалистической, а затем и капиталистической собственности на свое усмотрение, не щадя ни себя ни браконьеров. С его преданностью к любой власти можно было спокойно жить замурованным в стенку и кричать оттуда «Да здравствует наше мудрейшее правительство, и наша родная коммунистическая, а вскоре и демократическая, поистине народная власть «дубин», «лизунов» «дробильщиков», «чистильщиков» и прочих представителей наитупейших и одержимых в холопских недугах, наиболее многочисленных и трудно истребимых слоев российского общества!

«Дробильщик» шнырял на своем «Спруте» по всему побережью Охотского моря вплоть до Курильских и Японских островов и, где бы он ни появлялся, стонали рыбаки, стонала рыба и даже сам Тихий океан стонал, а бог морей и океанов Посейдон, бросив свой трезубец и, закрыв уши, чтобы не слушать воя турбин мерзкого «Спрута», опускался, наверное, в Марианскую впадину. Ведь он работал, как выяснилось позднее, не совсем за идею, кое-кто иногда вступал с ним в сговор и хорошо платил. Но большинство рыбаков зная, насколько этот погранец лживый и продажный, не связывались с ним, а просто либо уходили от погони, либо как Павел Чайка морочил «дубинам» и без того задубевшие мозги.

Павла Чайку не раз лишали капитанской лицензии и по судовой роли он выходил в рейс обычным матросом, но, как только власти покидали судно, он перемещался сначала в свою уютную капитанскую каюту, а затем на мостик, и никто, ни на шхуне, ни в одном порту захода не мог назвать его иначе, как мастер! Потому как не морские бумажки-фантики определяют личность, а опыт, знания, смекалка, воля, характер, смелость и решительность русского мужика и моряка. И «Пашка-краб» всегда оставался командиром на своем траулере, носящем гордое имя «Галина».

Сегодня Павел снимался в очередную браконьерскую вылазку. В районе Курильских островов, где он уже выставил несколько «порядков», осталось незаметно подойти и по известным лишь ему вехам и приметам в определенных координатах Японского моря поднять на борт золотой улов, и после проверки ловушек, при удачном стечении обстоятельств Павел рассчитывал заработать на карман до пятидесяти тысяч американских долларов от корейского хозяина, что обеспечивало бы ему тылы как в водах корейского моря, так и в порту Пусане. А на эти денежки можно было славно отдохнуть с Галиной Савельевой на курортах Таиланда, Сингапура и Гонконга…

«Был бы у меня миллион баксов, братва», — говаривал иногда кэп Паша Чайка своей команде, смотрящей на него, как на идола, — я бы во Владике собрал бы всех бичей и проституток и на неделю закупил бы «Версаль» для отвода души, а остальное раздарил бы хорошим девкам. Вот такая была у него размашистая, чисто русская душа. Он и Галочке частенько после удачного промысла подбрасывал деньжат, так, просто, без всяких условий. Но девушка, чтобы не попасть в зависимость и не превратиться в жадную, сварливую торгашку, или того хуже, в прожженную «капитаншу», по возможности, всегда отдавала наличные, ну, а подарки, они и есть подарки.

Единственный порок был у капитана — это чувство глубокой ревности к своей, как ему иногда казалось, единственной женщине и ко всему мужскому полу земного шарика, который плотоядно косил глаз на ее плавные обводы, начиная от курносого носика и кончая тонкой щиколоткой на стройной ножке Галины. Моряки в команде, зная крутой нрав капитана, даже не разговаривали с «невестой». Любое неосторожно брошенное слово грозило не только моментальным списанием в любом порту захода, но и хорошей зуботычиной. Павлу везде чудились неуемные в своей похоти молодые и сильные соперники. Вот и сейчас Галина попросила перебросить какого-то залетного бизнесмена по пути в Северо-Курильск. «А как ей откажешь! Опять придется перед таможней и погранцами ужом крутиться на отходе. Скажет то же, по пути» — ворчал кэп себе под нос, пугая своим грозным видом экипаж, — чай, границу придется закрывать, а куда мужика прятать, это не пачка зеленых и не флаг Соломоновых островов, но изворотливый ум уже выдал ему несколько вариантов ответа.

У Павла в сейфе лежали документы на его моряка загулявшего в Пусане. Капитан перед оформлением контракта предупреждал любивших экзотику моряков, что судно будет сниматься в рейс в назначенное время и ждать никто никого не будет. Так и остался месяц тому назад в Пусане матрос Федор Крайснер. Он и опоздал, всего-то на полчаса и денег у него оставалось ровно столько, чтобы домчаться на такси из барделя до родного сейнера, но за маленькие удовольствия жизнь предлагает расплачиваться страданиями, трудностями и невзгодами. Благо у причала стояло еще пара русских рыбацких судов, на одном из которых все же нашлась добрая душа и приютила загулявшего скитальца.