Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

Видимо, все зависит от ее высочества, но, верно, суета и хлопоты из-за нашего успешного плавания до сих пор не оставляли ей времени подумать о такой безделице, как счастье какого-то бродяги вроде меня!

— В таком случае, дон Луис, нас из-за этого и позвали, — заключил Колумб. — Что еще может быть причиной подобной спешки? И почему пригласили нас обоих?

Наш герой и сам на это надеялся, а потому в покои королевы он вошел бодрым шагом и с таким сияющим лицом, словно его уже ожидала невеста, готовая идти с ним под венец.

Адмиралу моря-океана, как теперь официально именовали Колумба, не пришлось долго ждать в прихожей: через несколько минут его и дона Луиса пригласили к королеве.

Изабелла приняла их частным образом; при ней не было никого, кроме маркизы де Мойя, Мерседес и Озэмы. С первого взгляда Колумб и Луис поняли, что случилось нечто весьма неприятное. Все держались натянуто, с трудом сохраняя спокойствие. Правда, сама королева была, как всегда, величественна и невозмутима, но чело ее хмурилось, взгляд был печален, а щеки розовели от волнения. Лицо доньи Беатрисы выражало горе и возмущение, и Луис с тревогой заметил, что она отворачивается от него, как бывало в тех случаях, когда он особенно сильно ей чем-нибудь досаждал. Мерседес была бледна как смерть, лишь два лихорадочно ярких пятна проступали на ее щеках; она не поднимала глаз и казалась до крайности смущенной и несчастной. Лишь одна Озэма вела себя совершенно естественно, хотя тоже была возбуждена. При виде Луиса, с которым она после прибытия в Барселону встретилась всего один раз, более месяца назад, она радостно вскрикнула, глаза ее засияли, но тотчас же снова приняли тревожное выражение.

Изабелла сделала несколько шагов навстречу адмиралу и, когда тот хотел преклонить перед нею колена, поспешно протянула ему руку для поцелуя.

— Нет, нет, сеньор адмирал! — воскликнула королева. — Такое приветствие не соответствует ни вашему высокому сану, ни выдающимся заслугам! Хоть я ваша государыня, в то же время я ваш друг. Боюсь, сеньор кардинал не простит меня за то, что я лишила его вашего общества раньше, чем он на то рассчитывал.

— Его преосвященству кардиналу и его гостям есть над чем поразмыслить, сеньора, — ответил Колумб со своей спокойной улыбкой, — так что я им сегодня не так уж необходим. Но даже в противном случае и я, и юный граф без сожалений покинули бы самое роскошное пиршество, лишь бы исполнить волю вашего высочества. — Не сомневаюсь, сеньор, но сейчас я пожелала вас видеть не по государственному, а по совершенно личному делу. Донья Беатриса сообщила мне о том, что здесь, во дворце, находится прелестная индианка. Ее история, которую она мне рассказала, едва ли не самое удивительное из всего, что сопутствовало вашим необычным открытиям, и я просто не понимаю, почему присутствие этой девушки скрыли от меня! Вы знаете, кто она по происхождению, дон Христофор, и что заставило се прибыть в Испанию?

— Конечно, сеньора! Отчасти по собственным наблюдениям, а отчасти со слов дона Луиса де Бобадилья я заключил, что сан доньи Озэмы хотя и ниже королевского, но выше любого дворянского. Такое положение по нашим понятиям трудно себе представить, однако не следует забывать, что Гаити — не Кастилия. Этот остров прозябает во мраке язычества, а ваше королевство озарено светом веры и цивилизации.

— Это не имеет значения, дон Христофор! Высокий род есть высокий род, и знатные люди сохраняют свои права в любой стране. И, если глава нашей церкви соизволит вручить нам, христианским государям, высшую власть над индейскими касиками, в этом тоже нет ничего нового или особенного. Отношения между вассалами и сюзереном установлены издавна и ясно определены. Мы знаем немало примеров, когда могущественные монархи владели своими странами по праву наследства, тогда как другие получали свои права от бога. Вот почему, считая эту сеньору более знатной, нежели простая дворянка, я повелела обращаться с ней подобающим образом. Итак, остается лишь узнать, что привело ее в Испанию.

— Об этом лучше спросить дона Луиса, — ответил Колумб. — Он знает больше меня.

— Нет, сеньор, я хочу услышать обо всем из ваших уст. То, что расскажет граф де Льера, мне уже в общих чертах известно.

Эти слова огорчили и удивили Колумба, однако он не стал возражать и поспешил исполнить желание королевы.

— На Гаити, — начал он, — есть могущественные принцы, или касики, и менее могущественные. Последние воздают первым почести и находятся от них в некоторой зависимости…