Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Экстаз проходит, Мейер, из которого словно выкачали силы, оглядывается — смотрит, изменилось ли что-то за те краткие мгновения, когда силой молитвы его душа едва не отделилась от тела.

Ларри Тикнор все еще склоняется над Винсентом. Ларри знает, что делает. Наверное, он и разбогател потому, что всегда действовал на опережение, всегда брал дело в свои руки. Впрочем, это наивные представления о богачах, еще из Старого Света. Теперь богатые лучше всего умеют делегировать ответственность. Педро, будьте любезны, сделайте искусственное дыхание этому господину на полу. Не просто на полу — на сцене. В храме Дендура, перед всеми собравшимися, многие из которых сгрудились вокруг тела Винсента — хотят заглянуть в око бури, поучаствовать в классической трагедии, будь то убийство Юлия Цезаря или смерть фараона.

Сквозь толпу пробирается какой-то бледный мужчина в костюме, он говорит что-то, чего Мейер не слышит, и чудесным образом люди расступаются. Кто он — врач, сотрудник службы безопасности, медик?

Кто-то говорит: «Это официант». Он говорит с Бонни, которая помогает ему пробраться к Винсенту. Бонни опускается рядом с Винсентом на колени. Она сурова и решительна. Она превратилась в мамашу Кураж.

Официант вскрывает желтую упаковку со шприцем, с лихостью бывалого торчка делает укол. Инсулин? У Винсента что, диабет? Почему Мейер об этом не знал?

Официант вводит иглу шприца в ногу Винсента, прямо через брючину.

Тянутся секунда за секундой, проходит минута.

Винсент пытается приоткрыть глаза.

Мейер слышит за своим плечом раздраженный голос:

— Идиоты! У него же аллергия на орехи. Мейер, я думала, ты знаешь. Помнишь, когда он приходил к нам, сколько было с ним хлопот? Он что, ел салат? Кто подписывал меню? Твои сотрудники что, в спячку впали?

Мейер тянется за спину, пожимает руку Айрин. Он не готов обернуться и посмотреть ей в глаза. Он все еще без сил.

— Наверное, теперь шприцы необходимо иметь каждому официанту. Подаешь орехи — клади шприц рядом с бокалом. Иначе — никакой ты не профессионал.

Винсент стонет и судорожно дергается. Все совсем не как в кино, где человек теряет сознание, а потом плавно в него возвращается. Винсент бьется, окруженный зеваками, в конвульсиях, и Мейер вспоминает дурацкое телешоу, где здоровенный австралиец боролся с крокодилом.

Наконец Винсент перестает корчиться, снова открывает глаза и уже их не закрывает.

— Салат… — Это первое слово, которое он произносит.

— Я знаю, — говорит Бонни. — Я поняла, что произошло. Простите меня. Это я виновата.

Винсент улыбается Бонни, и она улыбается в ответ. Мейер готов согласиться с Айрин: наверное, между ними… и впрямь что-то есть. Ну и что такого? Пусть найдут утешение друг в друге. Все люди так одиноки. Да и кому какое дело до личной жизни Бонни и Винсента? Главное — он дышит. Он жив. Молитва Мейера услышана.

— Мейер, очнись! — говорит Айрин. — Эллиот здесь.

Естественно, Эллиот здесь, чтобы вернуть Мейера от духовных парений к земным вопросам о границах ответственности. Эллиот, который, по мнению Айрин, невзлюбил Винсента с того самого ужина.

Мейер понимает, что Эллиот им нужен. Они живут в мире сутяжничества, где каждый либо ответчик, либо истец. Но Мейер все равно терпеть его не может, точнее, терпеть не может мир, где нужны такие вот типы.

— Эллиот! — говорит Мейер. — Ну и вечер…

Эллиот — он все знает, всех умнее — смеется: он как отец, а кругом — его дебилы-дети.

— Мейер, скажите, вы ведь такой умный человек, о чем вы все думали, когда сделали ставку на этого троянского коня? Ждете, когда объявятся его дружки по ДАС? Думаете, им понравится представление, устроенное предателем их расистских ценностей, который прославился тем, что публично их кинул? Отверг все, за что эти психи ратуют? Вот погодите, доберутся они до вашего офиса или до дома Бонни. Вы от этого как застрахованы?

Эллиот не в состоянии понять, через что прошел Мейер, во что он верит. Эллиот только и умеет что писать письма, от которых тошнота к горлу подступает. Вот что доставляет Эллиоту удовольствие — якшаться с мерзавцами, которым нравится то же самое. Неудивительно, что столько развелось анекдотов про адвокатов.

Мейер прикрывает глаза. Вот он здесь собирает деньги на то, чтобы в мире было больше толерантности и любви, и тут же вспоминает дискредитирующие шуточки про целую профессиональную гильдию. Он даже не в силах сочувствовать такому порядочному человеку, как Эллиот, который работает на них бесплатно.