Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Сейчас, пока Реймонд переживает из-за денег, потраченных на журнал, Винсент, быть может, во Флориде. Он, бывало, так говорил: А то поеду в «Дисней Уорлд», надену костюм Гуфи и пусть меня малышня донимает. Как прятаться у всех на виду? Да лучше прикрытия не придумать. Не попрешься же в Орландо метелить каждого извращенца в собачьей маске с обвислыми ушами. Реймонд всегда знал, что Винсент псих и сволочь. Но и предположить не мог, что он его обчистит и смоется — и ни тебе спасибо, ни до свидания.

В начале сборища помянули Маквея и погибших в доме Марра, невинных жертв войны, которую государство, заручившись поддержкой ООН, НАТО, Совета по международным отношениям, Моссада, ведет против своих богобоязненных белых граждан. В какой-то момент было решено, что каждый выпьет по стопке водки за каждого погибшего в Уэйко. Последнее, что Реймонд помнит — это как он вышел во двор. Кто-то из ребят написал имена Джанет Рино [58] Джанет Рино (род. 1938) — Генеральный прокурор США с 1993 по 2001 год. Тимоти Маквей был осужден, когда она занимала эту должность. , Билла Клинтона, Майкла Айснера и Стивена Спилберга на бумажках, которые приклеили к пивным банкам и расстреливали из охотничьего ружья Реймонда, пока сосед не позвонил в полицию. Но к тому времени они упились вусмерть и вообще ничего не видели. Чудо, что никого не подстрелили.

Реймонд держит журнал на вытянутой руке. Никогда не знаешь, кто его лапал, сколько людей сунули нос и… Вот поэтому, если у тебя есть бабло, лучше уж подписаться, чем покупать в киоске. Он аж вздрагивает, бросает журнал и пытается сдержать рвоту. Но журнал все равно открыть приходится.

Так, посмотрим, сколько жидков пробралось на самый верх и заполучило сто пятьдесят процентов внимания всего народа. Билли Джоэл и Джерри Сайнфилд развлекаются в Хэмптонах. А вот и Дженнифер Энистон. Она что думает, нос перекроила и теперь не подкопаешься? А еще Ал Гор. Реймонд из надежных источников знает, что у Гора в роду были негры, как и у Билла Клинтона, и у Розалинды Картер. Вся эта мразь не пойми каких кровей жрет икру с шампанским, а белые мужики вроде Реймонда рвут жилы, потому что их женушки спустили деньги на чтиво, которое им впаривают агенты сионизма.

С похмелья это особенно тяжко. Тошнота опять одолевает, Реймонд уже готов отшвырнуть журнал, но решает заглянуть в него напоследок, и тут… Эй, а это что? Что это? Что за хрень?

Со страницы на него смотрит знакомое лицо, и Реймонд так потрясен, что даже не сразу соображает, кто это. А сообразив, поражается еще больше. Он же только что думал о Винсенте, и уж не галлюцинациями, уж не силой ли воображения он запихнул Винсента в журнал. Это как дурной сон. Но вот он, Винсент, стоит на какой-то сцене, обнимает за плечи старого еврея. И заголовок: «Изменившийся человек. Бывший скинхед братается с пережившим Холокост».

«В беде» — написано сверху. Это еще мягко выражаясь. Как у Винсента хватает наглости напоказ выставляться? Он что, думает, Реймонд увидит фото и подумает: «Ах, как я рад за братца Винса! Как чудесно, что кто-то из родственников наконец добился успеха!»

Винсент, должно быть, решил, что Реймонд все придумал про грязную кровь и про жидов, которые нагло пользуются тем, что принадлежит белому человеку. Решил: все, что для Реймонда свято, все, за что ратует ДАС, это все так, пустые слова, и запросто можно предать все идеалы, променять их на известность и бабки, которые он получит, продав своих белых соратников и перейдя к тем, кто могущественнее. Да и не только соратников. А как насчет брата, который взял его к себе, подобрал, приютил, объяснил, во что нужно верить?

Реймонд прочитывает пару фраз из статьи, но вынужден прерваться — опять накатила тошнота. Так дальше и идет: читает, прерывается, борется с тошнотой, и снова по кругу.

Где-то на середине Реймонд соображает: Винсент специально отыскал этих ублюдков. Отправился к ним прямиком от Реймонда, стащив его лекарства. Они-то как раз пригодятся. Как же надо закидаться ксанаксом и викодином, чтобы перетерпеть объятия старого еврея да еще улыбаться на камеру. Только обдолбанный может ошиваться с этим мошенником-проповедником, смотреть, как он впаривает публике, что хочет спасти мир, а сам гребет бабло лопатой, ну, только Израилю чуток отстегивает.

Винсент стал частью всего этого. Сам в этом участвует — чтобы этот публичный онанизм и дальше продолжался. А сам-то, кретин, настолько с катушек съехал, что нажрался орехов на их шикарном ужине и загремел по скорой в больницу. Реймонд помнит, как накрывались семейные пикники, как мчались в больницу, потому что наш мальчик-аллергик съел не того фастфуда и аж посинел, пока взрослые решали, кто меньше напился и кому садиться за руль.