Александр Маркин - Дневник 2006–2011

16 декабря

В маршрутке разговаривали две девушки. Одна хотела построить новые отношения, но ее тяготило прошлое. — Тяготит только гигантский хуй , — ответила ей подруга. Вечером Денис с женой уезжали, а я сидел с Аней. Она ползала по кровати и, когда подползала к краю, я подставлял руку, чтобы она не упала, она наваливалась на мою руку и улыбалась, а я в это время ощущал, как бьется ее маленькое сердце. Какие-то знакомые подарили Ане огромного плюшевого слоненка. Внутри слоненка спрятано устройство, если на слоненка нажать, то он говорит утробным голосом: привет дружок, спой-ка мне песенку! Голос слоненка совершенно свенгалирует Аню. Как только она его слышит — моментально замирает и закрывает глаза. Я несколько раз специально нажимал слоненку на живот — и все время с одним и тем же результатом. Анины ручки всегда перепачканы зеленкой.

На прогулке видели с Денисом сгорбленную старуху в платке, очень старую, с одряхлевшим лицом, казалось, что оно стекает с черепа. Она выгуливала двух старых собак: огромного сенбернара в два раза больше ее и рыжего спаниеля. Мне стало интересно, что станет с собаками, когда эта старуха умрет, может быть, они ее съедят, но Денис сказал, что собаки наверняка умрут раньше старухи, а старуха уже после них — они ее держат, а не она их. В шесть часов утра соседи стали стучать по батареям. Они так всегда делают: наверное, просыпаются в плохом настроении, а, может, в хорошем и спешат сообщить об этом всему дому, кто же их знает? Я проснулся от этого стука, за окном было еще темно, и мне стало страшно, но не просто страшно, а по-животному страшно. Аня как дрессированная собачка. Смотрит на тебя, если ты зовешь ее по имени. Встает на ноги, если сказать ей: вставай, и переворачивается, если сказать ей: переворачивайся.

22 декабря

Самая длинная ночь в году.

Ходили в Консерваторию на IV-ую симфонию Малера. Светлая поэзия ребячьей мечты окрашивает многие страницы музыки этой симфонии. Но радость призрачна и эфемерна, ибо жизнь на земле несет беднякам и простому люду только горе и нужду, а утешение может дать лишь смерть.

Ученые проникли в сны крыс.

23 декабря

Писал очередную никчемную статью, был так поглощен работой, что даже забыл, где у меня в квартире туалет.

В Ганновере таинственные живодеры зверски замучили несколько ежей. Несчастным животным отрывали лапки и вырывали иголки. Иголки и лапки раскладывали у трупиков в форме шестиконечной звезды. Мертвых ежей находили на большом валуне возле пруда. Непонятно, идет ли речь об одном или нескольких преступниках, а так же неясен мотив злодеяния: мы бродим в потемках, счастливого Рождества.

26 декабря

В метро рядом со мной сел хоккеист с длинными русыми вьющимися волосами, огромный — наверное, из-за красно-бело-черного пуховика. Лицо у него было не очень красивое, грубое, зато руки — холеные, с маникюром. Гладкая розовая кожа. Он вошел на «Киевской», поставил на пол огромную сумку, сел, крутил в руках свою черно-желтую клюшку. Вышел на «Филях».

Герои ощущают великолепие от своей любви.

Вечером сидел с Аней. Она меня начала узнавать, когда видит (у нее серые глаза, как у отца), начинает хлопать в ладоши и улыбаться. Я думал, что мы с Денисом знаем друг друга так давно, но не знаем друг о друге ничего; я не знаю ни хода его мыслей (я, правда, сомневаюсь в том, что у него есть мысли), ни его страхов (не думаю, что хотел бы о них знать), я о нем ничего не знаю, я никогда ни о чем его не спрашивал; он обо мне тоже ничего не знает, никогда не интересовался, как я живу, чем я живу, что у меня происходит, что я чувствую, я никогда ничего ему не говорил, никогда не рассказывал никаких сокровенных мыслей, потому что я уверен в том, что ему неинтересно все это знать.

Долго не мог заснуть, думал о приятеле и еще о маркизе де Саде, о красивом теле как наркотике и капитале.

27 декабря

Москва пустеет по часам. Может, оттого, что стало холодно и выпал снег. На холоде все кажется мельче, чем оно есть на самом деле. Хочется, чтобы там, куда все разъехались — на их малых и больших родинах, или на берегах океанов, в Альпах, в Италии, везде, куда они отправились отдыхать — случились страшные катастрофы, землетрясения, цунами, мор, чтобы они уже никогда не вернулись, и Москва и после праздников была бы такой же: опустевшей. Больше всего я хочу полного и скорейшего изничтожения человечества.