Даниэль Шпек - Bella Германия

Пока Винсент и Прети – оба мужчины основательные – устраивались на хлипком, обтянутом коричневой материей сиденье, Джульетта старательно переводила технические пояснения конструктора. Пучеглазая «изетта» выглядела удивительно воздушным созданием и действительно походила на летательный аппарат. Прети убрал тканевую крышу. Глядя сверху на скорчившихся в тесноте мужчин, Джульетта не смогла удержаться от смеха. Винсент включил первую передачу – и «букашка» тронулась с места. Поскольку Прети продолжал говорить, девушке пришлось бежать рядом с машиной, но скоро она отстала. Винсент смотрел, как она исчезает в зеркале заднего вида, а Прети старался перекричать мотор.

Винсент выжал газ и опомнился, только когда стрелка тахометра задрожала против отметки 85, – испугался, что дребезжащая конструкция развалится на части.

– Vai, avanti! – закричал Прети.

Винсент без перевода понял, что это значит: можно не опасаться и смело пришпорить коня. Он запетлял зигзагами, притормозил, ускорился, сделал петлю вокруг Джульетты, терпеливо ожидающей окончания ралли. Это был танец на колесах.

Когда «изетта» остановилась и Прети толкнул дверцу над передними колесами, девушка спросила, как Винсенту понравилась поездка.

– Потрясающе, – ответил он, выбираясь из салона.

Джульетта принялась переводить его слова: машине явно не хватает мощности, еще пара лошадиных сил точно не помешает, и не все хорошо с задней осью.

Вторую часть заявления Эрменегильдо Прети категорически опроверг. Винсент попросил Джульетту перевести: речь не о конструкторском просчете, а скорее о неисправности. Легкая вибрация – возможно, подвеска разболталась.

– Impossibile! [9] Невозможно! ( ит. ) – продолжал возмущаться Прети.

Когда подошел Ривольта со свитой, Прети велел инженерам немедленно проверить заднюю ось. Не хватало еще уронить себя в глазах немца.

Винсент с коммендаторе и Джульеттой ждали перед подъемником в монтажном зале. Девушка нервничала. Винсент испытывал неловкость от того, что указал на недочет такому опытному инженеру, как Прети, да еще перед всей его командой, но он не сомневался в своем впечатлении. Ренцо Ривольта молча наблюдал, как рабочие разбирают заднюю ось. Прети тщательно ощупал ее пальцами. Porca miseria … [10] Черт возьми ( ит. ). Вокруг столпились инженеры. Никто, как ни вглядывался, не видел ничего подозрительного. Прети жестом подозвал Винсента. Тот также не мог понять, в чем дело, пока сам Прети не показал на трещину толщиной с волос:

– Come l’ha sentito?

Голос конструктора выражал крайнюю степень удивления. Джульетта перевела:

– Как вы это почувствовали?

Винсент пожал плечами:

– Попометр.

Девушка вопросительно подняла глаза: этого слова она не знала.

Винсент, смеясь, хлопнул себя по заду:

– Попометр!

Прети расхохотался, запрокинув голову.

– О… попометр! Браво!

На этот раз поняли все, включая Ривольту. Прети обнял Винсента за плечи. Лед растаял, а немец обзавелся прозвищем: синьор Попометр. Винсент покраснел и оглянулся на Джульетту. Девушка улыбалась. И он уже почти не сомневался, что тоже понравился ей.

Никогда еще Винсент не вливался так быстро в круг незнакомых людей, тем более иностранцев. Ренцо Ривольта пригласил его поужинать на своей вилле. Поместье располагалось сразу за заводскими корпусами. Фактически Ривольта выстроил завод на территории собственного парка.

Он представил Винсента жене и детям, на чем свет ругал свою «феррари» и поделился с молодым коллегой сокровенной мечтой: когда-нибудь он непременно создаст лучший в мире спортивный автомобиль. В столовой главный инженер Прети научил немца управляться с длинными итальянскими макаронами, их следовало наматывать на вилку, а не кромсать ножом. С непривычки Винсент нашел этот способ крайне нерациональным, но возражать не стал.

К обеду подали вино, ужин состоял из трех блюд, а на завтрак тут полагалась лишь маленькая чашечка кофе. Время от времени на вилле появлялась Джульетта, но чаще Винсент видел ее в конторе.

Общение становилось все более непринужденным. Инженерам всего мира одинаково хорошо понятен язык миллиметров, секунд и килограммов. Пока «изетту» разбирали на составные части, монтировали доставленный из Мюнхена мотор «БМВ», тестировали и оптимизировали, Винсент успел стать полноправным членом семьи «ИЗО». Внутренне он не был готов к такому повороту дела. Винсент привык считать себя одиночкой, с тех пор как мальчиком покинул Силезию. Он не то чтобы отличался неуживчивым характером, но с людьми сходился с трудом. После смерти всех близких работа, учеба и профессия стали для него сутью жизни.