Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

Фредерик был человеком достаточно уравновешенным и спокойным, а потому не доставлял никаких хлопот другим докторам, в чьих душах не таились ни дьявол, ни тьма, ни страшная ложь относительно этого мира. Доктор Браун среди деревьев себя чувствовал то деревом, то человеком.

Но кто-то постоянно качал его лодку, пытаясь заставить его заглянуть туда, куда он всей своей дрожащей сутью, скрытой за толстым слоем железа и камня, боялся заглядывать. И в этом тумане Фредерик мог передвигаться еще достаточно долго, если бы вчера его не попросили потрогать снег. Это стало точкой невозврата…

– Здравствуйте, Безымянный, – доктор Браун отверг вчерашний приказ доктора Стенли зайти в его кабинет перед началом обхода. Фредерику очень не нравилось, когда ему приказывали.

– Здравствуйте, доктор Браун, – ответила тьма, носившая за темной повязкой человеческое лицо.

– Я потрогал снег…

Доктор Браун перевел взгляд на вазу с живым тюльпаном, который в этой сырой и холодной камере еще не погиб, а затем посмотрел на оловянного солдатика, который верно охранял каплю живого и дышащего в этом ледяном и непригодном для жизни месте.

– И какой он на ощупь, доктор?

– Он звонкий, Безымянный, понимаю, что это звучит абсурдно, но снег на ощупь звонкий… Что с ним не так?! Ответьте, пожалуйста, если вы знаете ответ на этот вопрос.

– Я знаю ответ, доктор, но не могу ответить вам прямо.

– Почему?

– Потому что вы знаете ответ на этот вопрос, но сопротивляетесь ему. Давайте я лучше отвечу вам на другой вопрос, собственно, с которым вы ко мне недавно и пришли – кто я такой!

Доктор Браун затаил дыхание, и в этой гробовой тишине каждое слово его собеседника сейчас звучало, как гром.

– Я – человек, который не имеет права говорить прямо! Я могу лишь намекать и выстраивать ассоциативный ряд из обыкновенных повседневных предметов, чтобы они говорили вам за меня. Но лично я, доктор, не могу позволить себе сказать вам все прямо, и у меня есть на то серьезные причины.

– Что это за причины, Безымянный?

– Одна из них – это то, что мое слово может вас уничтожить полностью, доктор Браун. В моих руках сейчас серьезное оружие, которое я держу при себе незаряженным, это – правда.

– Какую правду вы знаете обо мне, человек?

Доктор Браун всей своей сущностью понимал, что стоит сейчас не перед человеком, а перед бездной. Он этого не знал, нет, он это почувствовал на уровне инстинктов, такое случается, когда, например, человек собирает грибы и вдруг чувствует где-то в солнечном сплетении приближение опасности, какое-то ранее неизвестное ему чувство внезапно приходит к нему и приказывает быть внимательным. Грибник, прищурив глаза, начинает внимательно смотреть себе под ноги, ожидая опасности на земле, а в это время позади раздается громкий треск, и сосна, стоявшая метрах в тридцати вдруг валится прямо на него.

И последнее, что успевает почувствовать человек перед своей кончиной, то самое приближение опасности, взгляд бездны. Вот именно это ощутил только что на себе доктор Браун, разговаривая с Безымянным.

– Я уже пытался вам намекнуть за партией, доктор Браун, но вы меня не услышали. Вы запираете свою боль в себе.

– С того момента, как вы выиграли у меня в шахматы, в моей жизни все изменилось. Я последовал вашему совету и нашел в себе ту, запертую любовь к собственной семье.

– Нет, Фредерик. С того момента вы еще сильнее начали сопротивляться боли, сопротивление – это всегда сражение. Вы начали сражаться, доктор, это хорошо. Но вы проиграли – это плохо.

– Я не понимаю сейчас ничего. Вы могли бы со мной говорить простым, человеческим языком, пациент?

– Дом внутри, а не снаружи, доктор Браун! И я не пациент, а ваше зеркало, которое отражает лишь то, каким вы себя видите, а не то, кто вы есть на самом деле.

Снова в ушах Фредерика застряла бессмыслица, пропитанная насквозь абсурдом. Такие речи ему уже доводилось слышать на кассетах, когда изучали шизофрению в университете.

Фредерик встал со стула и выключил свет в комнате, и перед тем, как покинуть палату, он услышал позади себя:

– Я вам вру, и все вокруг вам врут. Спросите себя – почему?

Доктор закрыл на ключ палату своего пациента и хотел было выкинуть этот ключ в окно или еще лучше – утопить в озере, но затем вспомнил, что и у Гарри есть ключ от этой палаты, и отказался от этой бессмысленной затеи.

– Можно мне войти? – спросил доктор Браун, стоя на пороге соседней палаты.