Владимир Шапко - Переезд на юг

– Я слышала, вы пишете, Евгений Семёнович?

Если у Табашникова были ноздри, у женщины – две розовые ямочки во вздёрнутом носике.

– Да так, – пожал плечами писатель.

Но женщина не отставала:

– И публикации есть?

– На бумаге только одна. В региональном журнале. Рассказ. (Рассказ был о подлинном случае. О трагедии на реке. Чему был свидетелем с пасынком Вовкой.)

– Пустое это всё. Я и забыл, – кокетничал хмурый автор.

– Нет, нет, расскажите, пожалуйста.

Табашникову пришлось, комкая подробности, рассказывать, опять хмуриться.

Остановились во дворе трёхэтажного кирпичного дома с балконами.

– Вон мой балкон и окно. На третьем этаже. Может быть, зайдёте? Евгений Семёнович? Чаю попьём?

Табашников смотрел наверх. Куда показали. Словно прикидывал, как будет уходить. Крышей или сразу с балкона.

– Нет, Маргарита Ивановна. В другой раз.

Тогда женщина стала приглашать к себе в библиотеку. На улицу Таманскую. Евгений Семёнович! Всего в трёх кварталах от вашего дома. А? Недалеко ведь.

Уже знает мой точный адрес. Наверное, приходила тайком и осматривала дом. С ничего не подозревающим женихом внутри. Вот Агеев трепач!

Неожиданно спросил, что нужно, чтобы записаться в библиотеку. Здесь, в городе.

– Ничего, ничего вам не нужно. Приходите, я так вам выдам любую книгу, Евгений Семёнович!

– Я не об этом. К примеру, у человека казахский паспорт и нет постоянной прописки, а только РВП. Запишут его? Выдадут книгу?

– Ну не знаю…

Ага! И тут дискриминация! И тут рогатки! Табашников уже не слышал женщины. Табашников переживал за всех мигрантов. Особенно за книгочеев из Средней Азии и Кавказа.

Через неделю, будто бы так и не выйдя из обиды, пришёл всё же в библиотеку на Таманскую. Сдался. Но только книги! И ничего больше!

Маргарита Ивановна Ку̀зичкина быстро готовила себе завтрак. Металась от плиты к столу и обратно. Боялась опоздать на машину в Краснодар. В областной коллектор. Думала о Табашникове. Страшной, как говорила мама, но добрый. Яичница начала хлопаться на сковородке, брызгаться маслом. А, чёрт тебя! Сдёрнула. Выключила газ. Села, стала пилить вилкой белок. Откусывала хлеба. Левой рукой наливала из чайника. И ведь не взял даже под руку. На море, когда поднырнула, чтобы поиграть, шарахнулся как от акулы. Странный. А дом у него действительно неплохой. Агеев не обманул. Пришёл в библиотеку вроде просто так. Даже и не из-за друга. Очаровал сразу всех трёх баб. Общительный, остроумный. Белый венец вокруг лысины. Как у избранного. Однако всё разузнал. Хотите, я познакомлю вас с писателем, Маргарита Ивановна? С настоящим? Гордеева и Колодкина не соперницы – замужем. Хочу, Геннадий Андреевич, конечно хочу! Обрадовалась как девчонка.

Перед тем как надеть носки, мазала мазью и быстро массировала шишки на ногах. Наказание божье. Так и не вылечили. Нигде. Куда только не ездила! Сколько денег не выкинула! Тоже, наверное, забрезговал. На пляже. Отводил глаза. А как скроешь? Да и зачем. Лучше сразу. Во всей красе. Любуйся. Где такие ещё увидишь. Надела, наконец, носки. Надёрнула джинсы. Застёгиваясь, глянула на себя в зеркале. Скоба. Кривоногая. Джинсовая. Ещё и замуж хочет. С ложки затолкала ноги в мягкие, но всё равно тесные туфли. Типа тапочек. Сначала шишки не болят, нормально. К концу дня – начинают ныть. На работе вытягиваешь ноги под стол. Сняв обувь. Чтобы читатели не видели. И сидишь, мухлюешь ногами, как жулик. И лишний раз боишься встать. Чтобы не поймали. Ну, всё. Плащ на всякий случай. Сумку на руку. На выход…

Шофёр нанятого микроавтобуса имел ветхое, как гоголевская тряпичка, имя – Евсей. Евсей Петров сын. Однако даже встав сегодня в четыре, был бодр, весел, разговорчив:

– Опять мы с вами едем, Маргарита Ивановна. Я рад! – смеялся он, выруливая на повороте.

Он рад, видите ли. Содрал в прошлый раз пять тысяч и рад. Маргарита Ивановна сердилась, подпрыгивала на ухабах.

– Евсей Петрович, мне выдали на сегодня только три тысячи. Я вам сразу говорю. Если что – давайте назад и разойдёмся.

– Ничего, Маргарита Ивановна! – смеялся кудлатый пройдоха в кепке, опять круто выруливая. – Дорога длинная – договоримся!

Как по заказу промчал по Широкой мимо Табашникова у ворот. Кузичкина чуть не выпала из машины: привет, милые ноздри! Смотри-ка, рано встаёт. Шести ещё нет, а уже метлой машет.

– Знакомый, Маргарита Ивановна?

– Знакомый! – рассмеялась Маргарита Ивановна…

В большом городе катались с постоянно тормозящими стадами машин. Пустые недостроенные дома напоминали брошенные пустые соты. Солнце металось в них как угорелое. В коллекторе ругалась, не хотела брать явную макулатуру. Всучили всё-таки. Пришлось расписаться. Сама таскала связки и упаковки книг на улицу к машине. Евсей складывал прямо на пол в проходе. Берёг, хитрюга, сидения. На выезде из города остановились у автозаправки. Сидела, ждала. К окну придвинулась кудлатая весёлая мордочка: «Маргарита Ивановна, надо? Я уже». Кивнул на плоский проходной магазин неподалёку. Полезла наружу. Брезгуя садиться, в туалете стояла в позе козы, упершей передние копытца в тощие ляжки. Тщательно вымыла руки. В буфете взяла два больших чебурека и бутылку тархуна. Отъехали от заправки и остановились у обочины. «Балуете вы меня, Маргарита Ивановна», – молитвенно принял халявный чебурек Евсей. Жадно ел. Скуповат всё же Евсей Петрович. За дорогу ни рубля не истратил на себя. Ни игрушку внукам, ни платок своей Маруське. Как и не был в большом городе. «Ну, домой, Маргарита Ивановна?» Пошёл выруливать на трассу.