Екатерина Гордеева - Мой Сергей. История любви

Вступает весь оркестр, одна из тех больших волн музыки, которые так нравились Марине.

Сергей скользил по льду, но не делал дорожку шагов. Его руки не сошлись на моей талии, чтобы начать поддержку. Я подумала, что дело в его спине. Он слегка наклонился вперед, и я спросила:

— Опять спина?

Сергей слегка покачал головой. Он был не в состоянии контролировать свои движения. Попытался остановиться, но продолжал катиться к бортику. Хотел ухватиться за него. У него явно кружилась голова, но мне он ничего не сказал. Потом у него подогнулись колени, и он медленно опустился на лед.

Я продолжала спрашивать:

— Что-то не так, Серега? Что с тобой?

Марина остановила музыку, подошла к Сергею и сразу поняла, что у него что-то случилось с сердцем, Казалось, он не мог сделать вдох. Марина велела мне позвонить по телефону 911, а сама начала делать искусственное дыхание.

Я ужасно испугалась. Что-то кричала — не знаю что. Забыла все английские слова. Не могла вспомнить, как позвать на помощь, и, плача, побежала на другой каток, чтобы попросить кого-нибудь позвонить.

Когда я вернулась, все уже столпились вокруг Сергея, а врачи что-то делали, чтобы заставить его сердце работать. Меня к нему не подпускали, не хотели, чтобы я видела, что происходит. Потом его перенесли в машину Скорой помощи». Я едва успела снять коньки и захватить его сумку. Врачи заставили меня сесть впереди — я не должна была видеть, что они делают. Когда мы приехали в больницу, я посмотрела на часы: они показывали 11.35. Глядя на монитор, я видела, что сердце Сергея все еще бьется. Линия изгибалась, она не была прямой. Я очень беспокоилась, но у меня даже и в мыслях не было, что может произойти трагедия. В тот момент я еще верила, что с ним все будет хорошо. Ни на минуту я не позволяла себе подумать, что может произойти что-то страшное.

Доктора задавали нам вопросы о здоровье Сергея, спрашивали, были ли у него проблемы с сердцем. Мы ответили, что нет. И еще сказали, что если нужна операция, пусть они делают ее немедленно. Просили не тратить время на вопросы, не терять ни мгновения. Мы с Мариной ходили вокруг больницы, ждали, и Марина все время что-то говорила.

Потом из здания вышла женщина-врач с очень серьезным лицом. Она сказала, что они применили электрошок, сделали укол адреналина прямо в сердце, но Сергея спасти не удалось.

Когда я мысленно перевела эти слова на русский язык, то никак не могла осознать их значение. Я не хотела понимать. Наконец у меня сжалось сердце, и первое, что пришло в голову: «Как я сообщу маме и Дарье? Маме Сергея?»

Когда я повернулась к Марине, она сказала:

— Пойди поговори с Сергеем, он еще может тебя услышать.

Врачи не хотели пускать меня одну — вероятно, боялись, что я сделаю какую-нибудь глупость. Им нужно было провести вскрытие. Однако Марина заверила их, что все будет в порядке, Меня предупредили, что во рту у Сергея должны оставаться две трубки и чтобы я их не пугалась.

Не могу описать чувства, охватившие меня, когда я вошла в комнату, где лежал Сергей. На ногах у него так и остались коньки. Он не выглядел мертвым. Казалось, просто спит. Даже один глаз был слегка приоткрыт, и мне все время чудилось, что он на меня смотрит. Возникало даже ощущение, что он дышит. Руки Сергея похолодели, но плечи и грудь еще оставались теплыми.

Мне было очень трудно заговорить с ним. Я не знала, что сказать. Не помню даже, какими были первые слова, что-то очень простое.

— У тебя такие холодные руки.

И еще я попросила прощения:

— Прости меня, Серега.

Но когда я наконец начала говорить, то постепенно перестала обращать внимание на трубки, торчащие у него изо рта. Я говорила, а в голове у меня вертелась только одна мысль: «Он больше никогда не встанет. Никогда не обнимет меня, никогда не возьмет за руку. Нужно очень много времени, чтобы в это поверить».

Я долго пробыла в комнате рядом с Сергеем. Пришла Марина, взяла его за руку и тоже заговорила. Я старалась не слушать. Потом я принялась снимать коньки и почувствовала, какие у него холодные ноги. Тогда я начала тереть их, чтобы согреть. А потом и руки. Я любила его руки, любила за то, что они были такие большие и нежные. Но мне не удалось вернуть им тепло. Теперь я уже не помню, как прошла остальная часть дня. Казалось, время остановилось. Марина не оставляла меня ни на секунду. Мы сообразили, что нужно сделать несколько звонков, и я набрала мамин номер. Она с отцом должна была прилететь к нам вместе с Дебби Нэст и Виктором Петренко на самолете. Даша осталась в Симсбери вместе с женой Виктора, Ниной.