Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Очень хорошая ученица Инбара тоже была довольна. И чтобы закрепить успех, решила проделать курс в четвертый раз. Перестраховалась: изменений не случилось. Прошел еще месяц. После очередных анализов назначили операцию.

Никогда я подолгу в больницах не лежал: либо 1-2 дня стационара, либо отдельные процедуры. Единственный раз пробыл неделю в «Кремлевке», над чем уже посмеялся в книжке «Мы попали в «запендю». Редкие тамошние врачи, заходившие меня морально поддержать, всякий раз сообщали «жизнеутверждающие» факты: прямо под вами – этажом ниже – умер Хрущев, в конце коридора установили, разломав стену, искусственные легкие Андропова, которые его не спасли.

– Ну, а вы лежите в палате, где скончался маршал Жуков!

В конце концов, видимо поняв, что политики и полководцы от меня далеки, доктора радостно сообщили, что в соседней палате справа «вот прямо незадолго до вашего появления лечился тоже народный артист, главный режиссер театра Маяковского Андрей Александрович Гончаров. Здесь же и умер».

В Израиле как-то по-другому.

Сразу создается впечатление, что вся клиника, да и вообще все здравоохранение, занято только тобой. Какой-то человек в элегантном медицинском костюме провел меня мимо красивых стоек с цветами, картинами, предложил чай, кофе, печенье, бутерброды, конфеты. Уточнил: «Все это бесплатно». Казалось, скоро начнется какой-то правительственный прием, а не лечение. Мы попали в пространство, разделенное на небольшие секции, каждая из которых завешана портьерой. В одну из них меня завели. Увидел две висящие плазмы, удобную кушетку. Рядом кресла, дверь в туалет. Все напичкано огромным количеством медтехники. Человек в медицинском костюме посадил меня на кушетку, выдал плед. И попрощался – его функции закончились. После чего появилась медсестра, объявившая, что мне очень повезло, потому что она говорит по-русски. Открыв историю болезни, спросила:

– Райхельгауз Иосиф Леонидович? Русский?

Признался, что русский.

Дальше она стала подключать приборы, навешивать пузырьки с лекарствами. При этом подробнейшим образом комментировала все свои действия, рассказывая о назначении каждой бутылочки, трубочки, иголочки, о том, как это работает. Еще описывала, какие ощущения я должен испытывать в тот или иной момент: будет больно, будет не больно, потом захочется спать, потом наступит бодрость. Казалось, присутствую на лекции в медицинской академии. Конечно, мало что понимал, еще меньше запоминал. А она все время спрашивала:

– Здесь понятно?

И поясняла:

– Это продлится 25 минут, это 15. Затем мы вас промоем и начнем капать. Не волнуйтесь – все рассчитано на 6 часов 20 минут. Если проголодаетесь, принесут еду. К вам могут приходить посетители.

Под конец она в очередной раз спросила:

– Все поняли?

– Все.

– Есть замечания или предложения?

– Конечно, нет, это же доктор прописал!

– Но организм – ваш! Если нет возражений, распишитесь.

И я расписался на десятках листов. Что понимаю, как меня будут лечить. Что отвечаю за любой исход лечения. Расписался, не читая – ивритом не владею. Так что, возможно, попутно еще с кем-то расписался и теперь женат.

Медсестра собрала подписанные бумаги в папку, напоминающую судебное дело. И сказала:

– Сделаем анализ крови.

Вошел другой медик в другой униформе. Мощный дядька, который по-русски не говорил. Он принес разные приборы, иголочки, шприцы – разумеется, все одноразовое. Сделал анализ быстро и не больно. Мало того, тут же запустил мою кровь в аппарат и мгновенно получил результаты, которые его явно удовлетворили. Сказал: «ОК». Вернулась медсестра, в очередной раз померяла давление, температуру и начала процедуры.

Первая процедура должна была длиться час десять минут. Я включил ТВ на русском языке и чуть задремал. Но тут вошла молодая медсестра, опять принесла какие-то бумаги, стала что-то с чем-то сравнивать, смотреть на приборы. Она тоже сказала: «ОК. Ка-ра-шо». И ушла. Я снова задремал. Но не тут-то было! Появился молодой человек и снова принялся что-то с чем-то сверять… Так продолжалось все время. Такова система, она работает непрерывно. Более того, в нее ухитряются вовлечь и родственников, оказавшихся «под рукой». Врачи начинают сразу с посетителями общаться, задавать вопросы, давать рекомендации.

Пришел мой двоюродный брат с женой, которую тут же куда-то повели. Вернулась она с целой горой инструкций к моим лекарствам. И принялась все это читать, переводя с иврита. Постепенно я понял, что по их протоколу больной и его окружение должны очень хорошо понимать абсолютно все, что касается лечения. И соглашаться с этим сознательно, принимая ответственность на себя. Пока лечили, мне пришлось подписать огромное количество документов, где соглашался со всем, что со мной делали.