Стэйси О'Брайен - Сова по имени Уэсли [litres]

Люди и другие млекопитающие осмысляют опасность при помощи постоянно загруженной части головного мозга, именуемой миндалевидным телом, – она отвечает за сенсорный вход, то есть за получение сигналов от всех наших органов чувств. Миндалевидное тело – как Центральный вокзал для наших чувств: обрабатывает все наши ощущения при помощи воспоминаний и эмоций. У птиц оно гораздо более развито, чем у млекопитающих, и занимает больший объем в головном мозгу. Возможно, это объясняет их высокий интеллект и нестандартное мышление. Раньше ученые считали, что мозг у птиц устроен проще, чем у млекопитающих; теперь же они склоняются к тому, что устроен он примерно так же сложно, но кардинально по-другому.

У птиц образуются точно такие же нейронные связи, как и у млекопитающих, однако некоторые отделы их мозга в ходе эволюции развивались совершенно иначе. Например, миндалевидное тело большого размера, скорее всего, необходимо им для обработки более сложных процессов. У млекопитающих этот отдел головного мозга является основным органом, отвечающим за эмоции, тогда как у птиц он предназначен скорее для восприятия и сбора информации.

Если подытожить, то получается, что мозг птиц развил у них интеллект по совершенно иному принципу, нежели у нас, и мы только сейчас начинаем постепенно понимать их образ мыслей. Сравнивая функции головного мозга и его строение у птиц и у млекопитающих мы можем сделать вывод о том, что мы развивались по-разному на физиологическом уровне. Однако даже с учетом всех этих фундаментальных различий, в результате мы имеем сходные типы интеллекта, позволяющие нам осознанно взаимодействовать и даже сообщать друг другу различные эмоции.

В чем бы ни была причина странной реакции Уэсли на мышь, я решила отложить его «инициацию» на следующий год.

КАКИЕ-ТО ОЧЕНЬ важные люди из Англии приезжали в Штаты и должны были остановиться в доме Вэнди. Все в нашей большой и дружной семье нервничали по этому поводу и старались, чтобы все прошло идеально, так что предшествующую их визиту неделю мы провели за генеральной уборкой, планированием завтраков, обедов и ужинов – и повторной генеральной уборкой.

В тот вечер, когда должны были приехать гости, я притащила домой два пакета живых мышей и оставила в ванной, намереваясь убить их там на полу и спрятать тела в холодильник до прибытия августейших персон. Как и все взрослые сипухи, Уэсли съедал три-четыре крупные мыши в день, и порой за его прожорливостью было нелегко поспевать. Однако не успела я приступить к экзекуции, как из кухни раздался голос Вэнди:

– Эй, Стэйси! Поможешь порезать овощи для салата?

– Конечно, иду! – отозвалась я и пошла помогать подруге, полагая, что это займет у меня всего пару минут. Но об этом позже.

Нарезая морковь, я переживала из-за того, что если Вэнди расскажет гостям об Уэсли, то они непременно захотят с ним познакомиться. Если я привяжу его к насесту, то гости вполне смогут просто постоять у двери и полюбоваться им, однако практика показала, что, увидев его, люди как правило загорались любопытством и начинали просить посмотреть, как он летает и играет, или даже пытались его погладить. Что было, разумеется, абсолютно невозможно, поскольку Уэсли очень стеснялся незнакомцев. Хотя ничего странного или неправильного в их просьбах, конечно, не было. В конце концов, не каждый день представляется возможность пообщаться с живой совой. Я была не против показать его им, только не была уверена, что им понравится его трапеза.

Уэсли обычно ел мышей одним из двух способов. Первый заключался в том, что он просто заглатывал их целиком с головы, как змея. Розовый кончик его клюва терялся среди перьев на его лице, однако на деле его клюв был огромен и доходил почти до самого его затылка. Можно было впечатлить зрителей, положив ему в клюв палец, чтобы он открыл рот и стало видно, насколько он велик и насколько легко туда помещается взрослая мышь. Целиком Уэсли глотал мышей, будучи особенно голодным или спеша куда-то, хотя даже в этом случае он сначала аккуратно обкусывал и «прихорашивал» мышь со всех сторон, готовя к «погрузке». Совы не жуют свою добычу – они либо просто ее заглатывают, либо разрывают на маленькие кусочки, которые также проглатывают, не жуя. Причем они спокойно дышат, даже проталкивая через пищевод грызуна, поскольку гортанная щель – трубка, через которую проходит воздух, – располагается у них близко к передней части рта, около основания языка, достаточно далеко от пищевода.